Попытка допросить первого же свидетеля привела его в состояние, близкое к отчаянию. Переводчик, утверждавший, что знает суахили, не понимал диалекта, на котором разговаривал свидетель, молодой парень из Малави. Потребовалось примерно полчаса, чтобы Валландер сообразил, что его перевод не имеет ничего общего с показаниями свидетеля. Еще через двадцать минут выяснилось, что парень, оказывается, говорит на лувале, языке некоторых областей Заира и Замбии. Но тут Валландеру повезло. Представитель иммиграционной службы знал старенькую миссионершу, бегло говорившую на лувале. Ей было почти девяносто, и она жила в доме престарелых в Треллеборге. Он позвонил в Треллеборг и договорился, что ее привезут в Истад. Валландер опасался, что девяностолетняя миссионерша далека от своей лучшей формы, но, к счастью, ошибся. В кабинет вошла крошечная седая старушка с живыми и любопытными глазами, и не успел он перемолвиться с ней словом, как она погрузилась в оживленную беседу с молодым африканцем.
Тут же выяснилось, что тот вообще ничего не видел.
— Спросите его, зачем он тогда вызвался свидетельствовать.
Последовал долгий обмен мнениями.
— Он говорит, что ему было просто интересно, — сказала наконец старушка. — И его можно понять.
— Можно понять?
— А вы что, никогда не были молодым?
Свидетеля отослали назад в лагерь, а бодрую старушку, поблагодарив, отвезли в Треллеборг.
Показания следующего свидетеля позволяли на что-то надеяться. Это был иранский переводчик. Он вполне прилично говорил по-шведски. Как и убитый сомалиец, он гулял в окрестностях лагеря, когда раздался выстрел.
Курт достал крупномасштабную генштабовскую карту Хагехольма и поставил крестик на месте преступления. Переводчик без малейших колебаний показал, где он находился, когда услышал два выстрела. Примерно триста метров, прикинул Валландер.
— А потом я услышал автомобиль, — сказал иранец.
— Но вы его не видели?
— К сожалению. Я был в лесу, оттуда дорога не видна.
Он еще раз показал на карту. Южнее.
А потом сразил Валландера наповал.
— Это был «ситроен», — сказал он.
— «Ситроен»?
— Ну да, модель, которую в Швеции называют «жабой».
— Как вы можете быть в этом уверены?
— Я вырос в Тегеране. Когда мы были детьми, у нас была такая игра — мы старались угадывать разные машины по звуку мотора. «Ситроен» угадать легче легкого. Особенно «жабу».
Валландер просто не верил своим ушам.
— Давайте выйдем во двор, — внезапно решил он. — Но вы будете стоять спиной и с закрытыми глазами.
Под проливным дождем он завел свой «пежо» и сделал круг по двору, наблюдая, чтобы свидетель не нарушал условия игры.