Но старушка оказалась не лыком шита и потребовала документ. Просьба немедленно была удовлетворена, и у стоящего за углом Кравцова покатились на лоб глаза. Простое дело – обвести вокруг носа подслеповатую бабку. Обвести можно даже интеллигента с тремя дипломами. Красивые «милицейские» корочки продаются на каждом углу, а непосредственно документ «обронил» известный оборотень капитан Жмурия, которого в середине ноября по случаю Дня милиции замочили свои же собратья по цеху. Правда, цена у документа оказалась высокая – бутылка коньяка и долгое выслушивание художественного нытья капитана Завадского.
Прозрев, что дело пахнет жареным, старушка живенько припрятала свои амбиции и ворчливо начала повествовать. Из всей словесной шелухи, перемежаемой лагерным жаргоном и художественными матерками, можно было выделить лишь три интересных момента. Первый – старушка практически не видит. Второй – старушка практически не слышит. Третий – старушка практически не соображает. Но очень злая на весь свет, особенно на Кремль, который считает самой преступной крепостью в мире, и на родной городской Совет, набитый пипетками, мечтающими стать клизмами. Подобный взгляд на жизнь заслуживал снисхождения – смешная пенсия, промерзающая стена, монетизация льгот и двадцать лет колымских лагерей непонятно за что давали на злобу твердое право. По существу же было сказано ничтожно мало. Из дома старушка почти не выходит. Питается макаронами, запасенными впрок. Слышит плохо. Поэтому ей требуется как минимум приложить ухо к замочной скважине, чтобы разобрать голоса на площадке. А уж о чем они там говорят…
С соседкой напротив она почти не общалась. Терпеть не может общаться с людьми. Подонки все. И алкоголики. Проживала там какая-то бука лет под сорок, прибывшая из европейской части страны. А до этого проживала ее тетка – такая же сволочь, как все вокруг. Сволочь померла, бука пропала – но старушка однажды слышала в очереди, будто бы нашелся хахаль в центре города, согласившийся ее приютить. А квартиру в этом доме продать невозможно, какой же дурак ее купит? Вот и пустует с тех пор жилплощадь. Да и ЖЭК ее не оприходует, пока человек прописан. А если человек по ряду причин исправно оплачивает коммунальные услуги, то и вовсе невозможно.
– Зачем вам это надо, Константин Андреевич? – прошептал Кравцов, когда за старушкой захлопнулась дверь, и мужчины облегченно вздохнули. – Разве за это я вам плачу?
– Положено, Николай Витальевич, – сухо отозвался Максимов. – Не волнуйтесь, лишнего не возьму.
Зачем ему действительно такое счастье? Последний визит можно было и не наносить. Достаточно повозились по дну. Проклятое свойство доводить до конца любое начатое дело. Пятнадцатая квартира была недвусмысленно заколочена. В шестнадцатой кряхтели, выражались, а потом на пороге появилась окончательно опустившаяся особа в засаленном тельнике – заспанная, похмельная, с неэстетичным беспорядком на голове. Правый глаз живописно украшал сиреневый фингал. Алкашка обвела гостей чумным взором. Разлепила губы и срыгнула.