Птичий грай усиливается. Я смотрю вверх. Что это?.. Мелкая сеть растянута под потолком!.. Между сетью и потолком мечутся птицы. Их так много, что помет сыпется беспрерывным серым снежком на людей, а пол покрыт такой плотной массой, что прогибается под ногами, как резиновый. Птицы поминутно ссорятся и дерутся. Летят перья. Птичий щебет и гомон то громче, то тише. Летучие мыши мечутся черными точками над сеткой, гроздьями висят в углах лепного потолка, верещат и попискивают.
Трехпалый араб протягивает мне полупустую коробочку:
– Хочешь? У меня еще есть. – И выворачивает карманы халата, откуда сыпется рис.
Я жестом отказываюсь, иду сквозь толпу. Вдруг вижу, что рядом пробирается черноволосая женщина с младенцем на руках, еще два чернявых ребенка цепляются за ее цветастую юбку. Я же ее знаю!.. Это беженка Мирзада с ее беспокойными детьми, Бальбаганчи и Альбаганчи!.. Окликаю ее. Она, вздрагивая, но не оборачиваясь, исчезает за спинами мужчин, несущих на подстилке человека с багровым, словно ошпаренным, лицом.
Ближе к массивным дверям людей больше. Густо воняет потом, спертым кислым дыханием, нестираной одеждой. Я сталкиваюсь с каким-то здоровым бугаем. А, это папа Савчук!
– Вы? – радуюсь я знакомому лицу. – Что делаете тут?
Он доброжелательно жмет мне руку, шепчет:
– Визы продлевать хотели, да вот что-то творится… неладное… Говорят, визы не нужны будут, а Европа теперь – от Лиссабона до Владивостока… А я вот жену потерял, сына ищу…
Тут за дверным стеклом я различаю женское лицо. И оно мне явно знакомо… Кто же это?.. Знакомое лицо в любом случае отрадно видеть… А, да это же наша фрау Грюн!.. Но почему-то в траурном платье и в черном платке до глаз. Что-то читает. Я стучу в дверь, машу ей. Она вздрагивает, всматривается, потом жмет на невидимую кнопку. Дверь открыта. Я протискиваюсь внутрь.
– Здравствуйте, милая фрау Грюн! – говорю я. – Вы?.. Тут теперь работаете?..
– Да, сюда перевели. – Она оглядывает меня, принюхивается.
– А почему столько народу? – спрашиваю я, мысленно проклиная бидончик с мочой.
Фрау Грюн подозрительно смотрит на меня:
– А вы не знаете?.. Толмачи опять бастуют, на работу не выходят. Ну, а мы без них работать не можем – кто с этим сбродом объясняться будет? – Она брезгливо машет на дверь, за которой беснуется толпа. – Видите, сколько босоты со всего мира принесло?.. А мы – принимай!.. Бедная Германия!.. Armes Deutschland!
Мне не нравятся ее разговоры, я обрываю ее:
– Чем это Германия бедная? Что две мировые войны затеяла и от Сталина по шапке получила?.. Мне толмач не нужен. Я сам толмач. Мне бы с кем-нибудь поговорить… Где тут взять анкету?..