12. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОЛКОВНИКА В ОТСТАВКЕ А. М. ВЕСЕНЬЕВА
Как только мы пришли на базу, майор отдал приказ о выступлении вместе с отрядом батьки Апанаса. По распоряжению из Центрального штаба партизанского движения отряд переходил под командование Терлыча. Мыслилось, что его и наших сил будет достаточно, чтобы выполнить операцию. Кроме того, предписывалось опереться на польское партизанское подполье. К нему уже отправился Казимир Братковский и его «интернациональное» отделение.
Во всяком случае, предполагалось, что операция должна строиться не на боевых схватках, хотя их, само собой, не исключали, а на тонком расчете. Что это был за расчет, майор пока не объяснил. Через день похода он поручил мне командование, а сам на лошади ускакал куда-то в сопровождении двух человек.
…Шли по-партизански, гуськом, в двух-трех метрах один от другого, старались ступать след в след, и каждый шаг ясно отпечатывался на траве, мокрой от росы. Хлопцы шли ходко, в добром темпе. И я скорее по привычке, чем из надобности, поторапливал их: «Шибче, шибче, орлы! Прибавь шагу!»
Хоть и ранняя весна еще, а солнце припекает. Жарко, пот заливает глаза. А это кто ж так согнулся под вещмешком?
Ба! Да это ж Лелька! Виноват, сержант Кушнир, радистка наша. Ее напарник со второй рацией ускакал с майором. Груз, чего уж тут, явно не по плечам. И что ж это рыцари наши? Впрочем, зря я так. Вон Петька Батура тянет руку, уговаривает сержанта-невеличку поделиться ношей. А та качает головой: отстань, стало быть. Бровки-крылышки сердито свела. Упрямая. А все же тяжеловато тебе. Не девичье дело такую кладь по дебрям лесным тащить. Тебя самую на руках бы нести.
Подумал так, и потеплело в груди. Да, война войной, а весна весной. Среди крови, смертей сердцу ох как светлого хочется! Пожалуй, больше даже, чем в иное время. «Как дела, Оля?» — «Ничего!» — улыбается, бодрится, а ножки-то заплетаются, еле удержалась, чуть не загудела с тропки. «Это добре, что ничего, — соглашаюсь с нею. — Рядовой Батура! Примите у сержанта груз! Сержант Кушнир, следуйте за мной».
Поинтересовался, откуда она родом. Оказалось, с Кубани. Горячий Ключ. Бывал там. Дома мама, братишка младший, Димка. Папа на фронте. Писем уже три месяца нет. Места себе, говорит, не нахожу. У нас уже двое… Алешка и Колька. Алешка — под Сталинградом, Колька — в Ростове.