— Смотри, у него из бока течет кровь!
А старик сказал:
— Наверное, это был очень дурной человек, если его повесили так.
Ван-Лун боялся картинки и долго думал, для чего иностранец дал ее ему: может быть, кого-нибудь из братьев этого иностранца повесили таким образом, и другие братья хотели отомстить за него. Поэтому он старался не ходить по улице, где встретил того человека, а через несколько дней, когда про листок забыли, О-Лан взяла его и вместе с разными обрывками бумаги, подобранными на улице, вшила в подошву башмака, чтобы она была крепче.
А в следующий раз бумажку дал горожанин, хорошо одетый молодой человек, который громко говорил, раздавая листки прохожим, толпившимся вокруг него, как и вокруг всего нового и необычного, что происходит на улице. На этом листке тоже были кровь и смерть, только мертвец был на этот раз не белокожий и бородатый человек, а такой же, как Ван-Лун, — желтый, худой, черноволосый и черноглазый, в рваной синей одежде. На мертвое тело наступил ногой здоровенный толстяк и, держа в руке длинный нож, наносил ему удар за ударом. Было жалко смотреть на все это, и Ван-Лун долго не мог отвести глаза от картинки. Ему хотелось понять, что означают буквы внизу. Он обернулся к стоящему рядом человеку и спросил:
— Может быть, ты знаешь буквы и можешь объяснить мне, что это значит?
Человек ответил:
— Молчи и слушай молодого учителя: он нам все объяснит.
Ван-Лун стал слушать и услышал то, чего ему до сих пор не приходилось слышать.
— Мертвец — это вы сами, — объяснил молодой учитель, — а убийца, который все еще ударяет ножом, даже тогда, когда вы мертвы и не чувствуете этого, — богатые и капиталисты. Они наносят вам раны даже после смерти. Вы бедны, вас попирают ногами, — и это потому, что богатые все захватили себе.
Ван-Лун знал очень хорошо, что до сих пор в своей бедности он винил небо, которое не посылало во-время дождя или посылало дождь и никак не могло его остановить. Когда солнца и дождя было вдоволь, для того чтобы зерно пустило в земле росток и принесло полный колос, он не считал себя бедным. Поэтому он насторожился и приготовился слушать дальше о том, что может сделать богатый человек, если небо не пошлет во-время дождя. И наконец, когда молодой человек все говорил и говорил и ничего об этом не сказал, Ван-Лун осмелел и спросил:
— Господин, разве богатые, которые угнетают нас, могут послать дождь, чтобы я мог обрабатывать землю?
На это молодой человек обернулся к нему и презрительно ответил:
— До чего ты невежествен, ты, до сих пор не остригший косы! Никто не может послать дождь: но какое это имеет отношение к нам? Если богатые поделятся с нами, то не все ли будет равно, есть дождь или нет, раз у всех будут деньги и пища?