— Не дрейфь, подводник, все путем — металлическую стружку. Все официально и в соответствии с законом. Документы и разрешение подлинные и подписанные высокими чинами. Но есть небольшой риск, так как в дороге может всякое случиться. Потому и гонорар соответствующий. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Если хорошо себя зарекомендуешь, примут в нашу фирму. За месяц будешь зарабатывать столько, сколько на своей лодке за три года! Лады?
— Павел, я тебя знаю, ты аферист еще тот! Я готов на любую работу и буду ее делать честно, ты об этом знаешь. Но только если там все чисто и без криминала. Всю жизнь Родину защищал и не хочу на гражданке влипнуть в какую-нибудь историю. Ты это мне можешь гарантировать?
— О чем разговор, братан! Все будет о`кeй!
— Ну смотри, Павел, я тебе верю, и ты мне слово дал.
Пока приговаривали все спиртное, что стояло на столе, и разговаривали, в основном вспоминая училищные годы, Пашка все раздумывал: посвящать Андрея в подробности предстоящей поездки или нет. Взвесив ситуацию, решил, что не надо...
Границу пересекли без особых осложнений: что-то, как водится, отстегнули таможне, часов десять помаялись в ожидании "зеленого света", — короче, ерунда. Товарняк собрался компактный, на десять вагонов, сопровождение - двенадцать человек, считая машинистов. Вагон с грузом — металлической стружкой — кроме Андрея охранял черноволосый татарин Мусса. Ушлый, пробивной мужик с ухмыляющимся азиатским лицом и недобрыми глазами, очевидно, получил какие-то инструкции, потому как относился к Андрею с подчеркнутым почтением и одновременно не спускал с него глаз. Обращался Мусса к Андрею по имени-отчеству, как-то странно подмигивал, гримасничал, намекая на какую-то общую для них тайну. Судя по всему, татарин был парнем беззлобным, хотя и потертым мордой об асфальт.
После полутора суток пути они даже подружились, если судить по тому, что, оказавшись в Польше, Мусса сразу же предложил это дело "вспрыснуть". Достав из вещмешка прозрачную бутылку с мутноватой желтой жидкостью, по цвету сильно напоминавшую мочу, он решительно посмотрел на попутчика.
— Нет, не хочу, — отказался Андрей.
Мусса ухнул чуть ли не целый стакан и закусил помидором. В вагоне у них был уютный закуток для спанья и житья, отгороженный от груза хилой деревянной перегородкой. Мусса разлегся на топчане, закурил и принялся вспоминать свои амурные похождения. Подытожил свои воспоминания Мусса вопросом:
— Знаешь, сколько девок я за свою жизнь перепортил? Может, тысячу или две. У меня квартира в 16-этажке на Чкалова, так в нашем доме нет ни одной симпатичной девки или бабы, чтобы я ее хоть раз в постель не затащил. А ты сам-то как насчет этого дела?