Правильно делает. Большего он не узнает. Сведения о деятельности Бюро юридической защиты национального достояния ГДР ему ни к чему. Именно там регистрировались произведения искусства, находившиеся прежде в собственности, как это они выражались, бежавших из республики лиц. И не только бежавших, но и давным-давно казненных или ограбленных прежним режимом.
Вот потому-то полотна распределяли в закрытые спецхраны, а пресловутое Бюро сидело под крышей ветеринарного факультета университета имени Гумбольда. Когда Берлинская стена пала, кое-какие произведения искусства стали выплывать на свет Божий даже по официальным каналам. Не все, конечно, в том Бюро дураки не сидели, мгновенно сориентировались в сложившейся обстановке, и некоторые осколки пресловутой стены разлетелись в разные стороны в виде произведений искусства.
У нас тоже спецхраны имеются, еще лучше, чем в той Германии. И лишь однажды один любопытный следователь стал копать чересчур глубоко, хотя все эти полотна-статуи могли бы стать исключительно косвенными доказательствами. Докопался, под поезд угодил.
– Знаете, здесь есть подписная работа Пиранези, – наконец-то оторвался от своего талмуда Студент. – Однако, мне кажется, это вовсе не Пиранези, а Гебборн… Если говорить откровенно, не уверен. Необходим спектральный анализ…
– Обойдемся, – грубовато заметил я. – Тем более, Спектор уехал. Упакуй быстренько картины и ложись спать.
Студент наконец-то соизволил заметить, что наступило утро, и зевнул прежде, чем с недовольным видом начать упаковку товара. Неспокойно на душе у моего главного эксперта, теперь будет час ворочаться, грызть сам себя – так все-таки это Пиранези или Гебборн? Да какая разница, если встанет вопрос, клиент точно будет знать: никаких Гебборнов, только Пиранези. Я никогда никого не обманываю, для клиентуры моя марка не ниже знаменитого “Сотби”. Те тоже на одном из аукционов торговали пейзажами Рима работы Пиранези, а потом оказалось, что четыре из них написаны великим королем подделок Эриком Гебборном. Но главное – ни один из коллекционеров не подал на аукционную фирму в суд, каждый счел свое приобретение подлинником. А пейзаж, который Студент бережно заворачивает, чем хуже? Тем более король подделок намалевал больше этих пейзажей Пиранези, чем сам автор. Пиранези – и тот бы не отличил свою работу от эриковских.
У меня тоже свой маленький Гебборн имеется, по фамилии Антоновский. Он для Дюка такие шедевры неизвестных художников лепит. И правильно, кто этого Антоновского знает, точно неизвестный художник, хотя надежды подавал большие. Я даже иногда его поощряю – больше над собой работай, а то тебя судьба Гебборна ждет, смерть от кровоизлияния в мозг в глухом переулке при тусклом освещении. Если, конечно, даже такое освещение вовсе не вырубят с целью экономии и усугубления криминогенной обстановки.