И отдыхать настоящий новый русский в самой роскошной гостинице не станет, у него за кордоном свои дома имеются. Златые цепи, они ведь все больше на дубах висят, а уж надеть малиновый пиджак, подобно гарсону, до такой эксцентрики ни один серьезный человек не дойдет. Правда, я с некоторых пор вместо медальона таскаю крест из красного дерева, с бриллиантиками-гвоздями в ладонях золотого Иисуса. Но красный пиджак? В конце концов хозяин ресторана может считать себя его служащим, однако в “Среде” даже официанты носят смокинги.
– Я готов, – оторвал меня от дельных мыслей Степанченко, промокая салфеткой краешки губ.
– Слушаю.
– Жалобы в прокуратуру не потребовалось. Ланду завтра выпускают на подписку в связи с теми тяжкими заболеваниями, о которых ты догадался.
– Степан, ты гений. Интересно, во сколько мне обойдется твоя забота о невиновном человеке?
– Мой гонорар как всегда будет зависеть от исхода дела, – усмехнулся юрист. – Однако я перестал тебя узнавать, ты ведь один из немногих, кто платит с запроса.
– Я неправильно выразился. Просто имел в виду цену договоренности со следствием, медициной и прокуратурой.
– Медицина копейки стоила, что касается следствия, ты будешь приятно удивлен. Они согласились с моим предложением совершенно бескорыстно.
– Чудеса продолжаются, – пробормотал я. – Однако и в них мне что-то слабо верится. Степан, кое в чем ты, конечно, волшебник, но не до такой же степени. Хоть убей, не верю, что без копейки денег…
Степанченко широко улыбнулся.
– Такая постановка вопроса вполне возможна. Если тебе так хочется, пожалуйста. Это обошлось в два с половиной доллара.
– Интересная цена вопроса.
– Это цена не вопроса, а видеокассеты. Дело в том, что в “Олли”, как и в других фирмах, есть аппаратура слежения за покупателями. Когда милиционеры обнаружили в подсобном помещении монитор, продолжающий демонстрировать все происходящее в магазине, они ринулись искать видеозапись своей грандиозной работы. Перерыли все, кое-какие кассеты нашли, только на них интересующей кинохроники не было, одни художественные фильмы. Задержанные в один голос уверяли: запись происходящего в магазине не ведется.
– А на самом деле?
– Конечно. Только из квартиры за стеной, где именно для подобных визитов установлена аппаратура-дублер.
– И стукачок фирменный о ней не знал?
– Кроме Ланды, о ней не знал никто. Следствие, правда, упорно интересовалось, нет ли у меня дубликата кассеты, однако мой ответ был настолько правдивым, насколько оно заслуживает.
– Понятно, отчего они не сильно настаивали, – замечаю, прикуривая белую стомиллиметровку “Пэлл-Мэлла”.