— Убийца! — закричал он, бросившись к Цянь Вэнь-гую. — Ты тиранил нашу деревню, как хотел, грабил, резал без ножа! Сегодня мы рассчитаемся с тобой! Рассчитаемся до конца! Эй ты! Слышишь? Молчишь? Думаешь запугать? Не выйдет! Не стоять тебе на этой трибуне! На колени! На колени перед отцами деревни, — и он с силой толкнул Цянь Вэнь-гуя.
— На колени, на колени! — подхватила толпа.
Слева и справа от Цянь Вэнь-гуя выстроились ополченцы. Он съежился, покорно опустился на колени, и снова вскипела народная ярость, снова с прежней силой вспыхнула ненависть.
— Наденьте ему колпак! Наденьте ему колпак! — прокричал мальчишеский голос.
— Кто наденет ему колпак? Эй, охотники, выходите! Кто хочет надеть ему колпак? — выкрикнул Го Фу-гуй.
На трибуну вспрыгнул подросток лет тринадцати, напялил на голову Цянь Вэнь-гуя колпак и плюнул ему в лицо.
— И на тебя нашлась управа, Цянь Вэнь-гуй! — звонко крикнул он и соскочил вниз.
У всех развязались языки, все стали гневно поносить Цянь Вэнь-гуя.
Не смея больше поднять глаз, Цянь Вэнь-гуй низко опустил голову. Высокий колпак лишил его былой представительности; с перекошенным лицом и униженно согнутой спиной он сразу стал похож на жалкого шута. Теперь он был пленник народа, враг, пойманный с поличным.
Рослый парень, первый стряхнувший с себя оцепенение, повернулся лицом к собранию, и все узнали в нем Чэн Жэня, председателя Крестьянского союза.
— Отцы, — обратился он ко всем, — взгляните на него и на меня! Какая у него тонкая кожа, какое изнеженное тело! Еще не настали холода, а он уже вырядился в теплый шелковый халат. Взгляните на меня, на себя самих — разве мы не люди? Разве мы не были равны, когда матери нас родили? Мы вспоили его собственной кровью! А он все жирел да добрел и угнетал нас десятки лет! Сегодня мы заставим его все вернуть: деньгами вернет тому, кого ограбил, жизнью заплатит тем, у кого отнял жизнь. Верно я говорю?
— Верно! Кого ограбил, пусть вернет деньгами! А за жизнь пусть платит жизнью!
— Ты нам больше не страшен. Для нас, бедняков, настал день расправить плечи. Пощады тебе не будет! Я — председатель Крестьянского союза. Но в первые дни борьбы я колебался, я забыл о корне, вскормившем меня. Простите меня, отцы деревни. Презирайте меня, бейте меня — я все снесу. Теперь я все понял и рассчитаюсь с ним! С детства я голодал вместе с матерью, работал на него, как вьючное животное. Но служить ему ищейкой — нет, не выйдет! Вчера еще он подсылал ко мне свою жену. Подкупать меня вздумал. Вот, смотрите!
Чэн Жэнь развернул сверток, из него посыпались документы.