Поль ощущал себя пленником, скованным невидимыми цепями, и если он хотел бежать, то ноги отказывались слушать, а в душе рождался вновь глубинный первобытный страх. Зачем-то они остановились здесь, на мосту, словно что-то необыкновенное было в этом небе, воде и домах, отдавшихся, наконец, во власть сна после долгой, бурной, шумной белой ночи, которая теперь плавно переходила в томное утро, не меняя своих красок, лишь всё больше заполняясь сырой, жестокой пустотой.
Незаметно, на другой стороне моста появились ещё две фигуры. С ног до головы укутанные в серые плащи они медленно двигались вперёд, хватаясь за перила, словно измождённые наркоманы, рыщущие в поисках очередной дозы. Казалось, они не видят ничего вокруг, однако Поль почувствовал волнение и страх, пробежавший холодком по его дрожащему телу. И тогда он вдруг понял – они наблюдали за ним, подкрадываясь всё ближе и ближе. Возможно, они даже хотели его убить…
Не выдержав, Поль повернулся и крикнул:
- Что уставились?! Нет у меня ничего! Ни денег, ни пыли[4]… ни жизни! Вам нечего у меня брать!
Крадущимся шёпотом принёс ответ ветер:
- Ни первое… Ни второе… Но третье всё ещё можешь отдать…
Оттолкнувшись от перил, серые фигуры направились к нему. Замерев, Поль видел, как наливаются красным огнём глаза тех, кого он принял за обычных грабителей. Всё ближе и ближе… И вот уже он мог различить их лица – маски искажённой, изувеченной, сожжённой плоти – образы отравленного мозга и сломанной души… От них разило гнилью и проказой… Костлявые пальцы неистово щёлкали, играя крещендо… Казалось, даже город застыл в ожидании, когда странные существа заключат Поля в объятия и заберут с собой, навсегда. Сам поэт застыл, словно статуя, парализованный сверхъестественным взглядом… И он уже почти простился с жизнью, когда внезапно незнакомец в шляпе встал у них на пути.
Серые фигуры остановились. Воды суровой реки бились об основания моста, словно взывая к духу битвы. Небо почернело, сгустился терпкий туман. Поль всё ещё не мог пошевелиться, он не понимал, что происходит, но мысль о том, что может умереть, внезапно напомнила ему о прекрасной белокурой нимфе, улыбающейся весне и пению птиц из своего узорчатого окна. «Ради такой красоты можно жить…» -¬ подумал он.
- Так живи… - промолвил незнакомец. – Вы слышали? Уходите. Он – не ваша добыча.
Человек в шляпе обращается к серым фигурам, несомненно. Но как он узнал мои мысли? Что происходит?!
Незнакомец сделал шаг вперёд и крикнул:
- Пошли вон, стервятники!
Зашипев, серые фигуры попятились обратно к перилам. Они уже растворились в тумане, когда раздался пронзительный вой. В нём слышалась боль, адская, нестерпимая; но вместе с ней и угроза – предостережение. Отчего-то Поль подумал, что этот вой – не что иное, как вызов незнакомцу, что встал между ним и этими существами…