Полынь (Друнина) - страница 6

На первую страницу
В глуши безымянного леса
Осталась она на века —
Девчушка, дурнушка, принцесса,
Сестра боевого полка.

БАЛЛАДА О ДЕСАНТЕ

Хочу, чтоб как можно спокойней и суше
Рассказ мой о сверстницах был…
Четырнадцать школьниц — певуний, болтушек —
В глубокий забросили тыл.
Когда они прыгали вниз с самолета
В январском продрогшем Крыму,
«Ой, мамочка!»— тоненько выдохнул кто-то
В пустую свистящую тьму.
Не смог побелевший пилот почему-то
Сознанье вины превозмочь…
А три парашюта, а три парашюта
Совсем не раскрылись в ту ночь…
Оставшихся ливня укрыла завеса,
И несколько суток подряд
В тревожной пустыне враждебного леса
Они свой искали отряд.
Случалось потом с партизанками всяко:
Порою в крови и пыли
Позли на опухших коленях в атаку —
От голода встать не могли.
И я понимаю, что в эти минуты
Могла партизанкам помочь
Лишь память о девушках, чьи парашюты
Совсем не раскрылись в ту ночь…
Бессмысленной гибели нету на свете —
Сквозь годы, сквозь тучи беды
Поныне подругам, что выжили, светят
Три тихо сгоревших звезды…

«И опять мы поднимаем чарки…»

И опять мы поднимаем чарки
За невозвратившихся назад…
Пусть Могила Неизвестной Санитарки
Есть пока лишь в памяти солдат.
Тех солдат, которых выносили
(Помнишь взрывы, деревень костры?)
С поля боя девушки России,—
Где ж могила Неизвестной Медсестры?

ВАНЬКА-ВЗВОДНЫЙ

Генералы, штабисты, подвиньтесь,
Чтоб окопники были видны…
Ванька-взводный —
Малюсенький винтик
В исполинской махине войны.
Что бои,
Что окопная мука?—
Он солдат, он привык ко всему.
Лишь к смертям не привык,
Потому как,
Умирая, тянулись к нему.
Все тянулись к нему
За защитой,
Для бойцов
Ванька-взводный был бог
Бог в пилоточке, на ухо сбитой,
В сапогах, отслуживших свой срок.
Что герой, он и сам-то не ведал:
«Мол; воюю, служу, как должон».
Сделал больше других для Победы,
Был за день до Победы сражен…
Так помянем окопного бога.
Что теперь нам сгодился б в сыны…
Ванька-взводный!—
Малюсенький болтик —
Самый важный в махине войны.

ЧЕРНЫЙ ЛЕС

Только буки да грабы, только грабы да буки
Тянут к солнцу сплетенные намертво руки.
Черный лес, обжигающий холодом лес.
Под шатром добела раскаленных небес.
Тишина. Только ветра притушенный ропот.
Тишина. Заросли партизанские тропы.
Заросли держидеревом и купеной.
Тишина. Отчего же здесь веет войной?
Отчего эти старые грабы и буки
Заломили свои узловатые руки?
Отчего даже в светлый напев ручейка
Заронила гнетущую ноту тоска?..
А в глубоком ущелье, у быстрой воды
Обелиск со звездой да землянок следы.
То с Великой Войны запоздавшая весть —
Партизаны свой госпиталь прятали здесь.
Только буки да грабы, только грабы да буки,
Защищая, простерли над лагерем руки.
Следующая страница