Время идёт, и Бог даст — всё образуется. На всё Божья воля. В трудах, ежедневных заботах привычно забывается самый скользкий вопрос — а что дальше? Дальше-то что??? Если разобраться по-взрослому — срок всей этой ерунде отмерян. Даже если Страшного Суда, о котором без устали распинаются духовные, ещё долго ждать. В первые-то три-четыре года народ работал на энтузиазме голом. Шутка ли?! — на глазах такие метаморфозы у людей творятся. Как улеглось с первым, самым лютым, нашествием гостей из-за гроба, как попривыкли к снующим здесь и там нечистикам, касперам, прочей неестественной байде, кое у кого проснулась эйфория. Херасе! Люди помирать перестали, поголовное выздоровление — не то чтобы, конечно, безусловное: если убырь у кого в лесу ногу там отчекрыжит — новая не вырастет, но так — раки там всякие, диабеты, астмы у людей как рукой сняло. Чтобы кто-то приболел чем — такое уже давно сказками стало. Поэтому спустя какое-то время, как ситуация нормализовалась (вот тоже слово, блин!) — люди стали расслабляться, что ли. А зря, потому что самые серьёзные испытания только начинались. И вот семь лет пролетело, и не заметишь как. Что изменилось в лучшую сторону? Да ничего. Ну, может быть, если только ходунов стало поменьше — больше уже они внаглую на Село не ломятся. Так это на Село! Народ-то варится в своём соку — работа-дом, работа-дом. А на иное-то и новой, Богом данной, форы здоровья не хватает. Варится — и не вкупает что окрест творится, но Фединым-то «лешакам» не надо байки рассказывать! Мертвяки, нечистая вся эта остальная херня — она ведь никуда не делась. Вокруг, где бы лесные не шастали — а уж окружающие-то места обошли не по одному разу, всё вымерло. И там, где раньше жили люди, обжилась нечисть. Фёдору подумалось как-то — если бы, скажем, была такая возможность подняться высоко в небо и оценить ситуацию на сегодняшний день, закрасив территории более-менее безопасные зелёным цветом, а опасные — красным, то, в принципе, зелёный карандаш (фломастер?) с собой на ту штуку, на который можно такой подъём осуществить, можно не брать. Кругом будем одна, сплошная блять, краснота. «Лешие» ходят, ищут, рискуют. Главная задача не выполняется — людей нигде нет. В Селе теперь, а точнее — в анклаве, людей живёт — тысяча двести пятнадцать человек. Точнее, жило несколько дней назад, а вот позавчера калькуляция уже поменялась. Бабу из второй полевой бригады убырь сожрал. Минус один. И счёт идёт только в одну сторону — в минус.
А что дальше??? «Да нихуя. Самый простой ответ. Нужно чудо» — подумалось Фёдору, и он, затушив сигарету, метнул бычок и сплюнул в речку своего детства.