Вот двое молодых людей, провинциальные львы, одетые по-парижскому, ведут между собою такой разговор:
— Я просто завидую князю! — говорит один.
— Ещё бы не завидовать! — отвечает другой.
— Красавица и миллион приданного.
— А что для тебя лучше, Пьер, — красота или миллион?
— Понятно, миллион.
— А князь будет обладать и миллионом, и красотою.
— Военным счастье!
Почти перед утром накрыли ужин, тоже роскошно сервированный.
После ужина гости стали разъезжаться — кому близко было до дому; многие остались ночевать и в отведённых им комнатах расположились спать на мягких диванах и постелях. Мужчины — на половине князя, а женщины — на половине Лидии Михайловны.
Опустела великолепная зала; музыканты тоже ушли отдохнуть — в продолжение дня и ночи они почти без отдыха играли. Огни везде погашены, и в огромном княжеском доме настала тишина. Всё спало крепким сном.
Сергей, по приезде в Каменки, рассказал отцу и матери всё, что с ним случилось на войне; он с большим чувством и жаром описывал, как на ферме доброго австрийца Гофмана нашёл себе радушный приём и как молодая девушка, Анна, ухаживала за ним во время болезни, заботилась и не отходила от него.
— Я много, много обязан Гофману и его милой дочери! Они спасли меня от смерти, — такими словами закончил молодой князь свой рассказ.
— О, если бы мне увидать Анну — я бы её расцеловала! — громко проговорила Софья, со вниманием выслушав рассказ брата.
Старый князь ничего не сказал; он встал и стал задумчиво ходить по комнате.
— Что же, за их уход надо послать им денег, — сказала княгиня, зорко посматривая на сына; она догадалась, что Сергей если не влюблён, то увлечён этой «немкой».
— Мама, что ты говоришь? — с укором сказал Сергей.
— А что, мой друг? Это в порядке вещей.
— Она не примет от меня денег.
— Полно, Серж! Вероятно, старик немец и его молоденькая дочь, немочка, узнали, что ты богат, знатен, — ну и приложили все свои труды, в надежде получить с тебя щедрую награду, — хладнокровно сказала Лидия Михайловна.
Слова матери покоробили Сергея; он побледнел и, не сказав ни слова, сердито вышел из комнаты; Софья тоже вышла вслед за братом.
— Ты понял? — спросила у мужа княгиня.
— Понял: «немочка» увлекла.
— Не только увлекла — он влюблён.
— Что же нам делать?
— А вот что, князь: скорее женить Сергея… А если мы будем медлить, то он женится без нашего спроса на этой сентиментальной немочке.
— Избави Бог! Я никогда не назову немку своей невесткой!
— Пожалуй, не называй… Может, ихняя дружба так далеко зашла, что он принуждён будет назвать её женою.