Охотники убили оленя и просили дать им двух человек на помощь, чтобы перенести мясо в отряд.
Пошел пожилой Шмелев, а с ним снарядили и Тому. Получилось так, что их пути разошлись. Тома, взвалив на плечи оленью ногу, пошел по прямой тропе, а Шмелев двинулся в обход. Так и потерялись.
Прошло несколько часов, а о Томе никакого слуха. Неужели сбежал?
— Дьявол его знает! — сомневался Михаил Самойленко, который был во всех случаях человеком осторожным.
Комиссар отряда Черный верил румыну.
— Куда он денется! Может быть, он впервые человеком себя почувствовал.
А дядя Коля нервничал, прислушивался к каждому шороху. К вечеру глаза его живо блеснули:
— Идет!
Не шел, а полз Тома Апостол. Он заблудился, а тяжелый груз окончательно доконал его. На четвереньках карабкался в отряд, и когда докарабкался, то умоляюще произнес:
— Туариш Тома удирать не делал…
А ориентировался Тома действительно из рук вон плохо. Вот он моет партизанский котел — аккуратно, старательно. Вымыл, песочком почистил, идет в отряд…
Но отряда нет. Туда — нет, сюда — нет… Спрятал котел в кустах, отчаянно забегал вокруг, но троп много, и по какой в отряд — шут его знает.
Спустился к речке и загрустил.
Мимо шли партизаны Евпаторийского отряда, увидели румына…
Щелкнули под самым носом затворы, Тома поднял глаза и обмер: черные отверстия автоматов уставились в грудь…
— Туариш… Ма… ке… дон… ский!!! — дико заорал Тома.
Только это его и спасло.
Уже весной 1942 года, в дни нашего самого отчаянного голода, среди румын в Крыму появились кое-какие признаки разложения.
В горных селах, например, можно было обнаружить бродячие «команды» румын. Они под всякими предлогами требовали у старост продовольствие, ночевку, вино.
Вначале их принимали за представителей румынских частей, но потом немцы издали специальный приказ о таких «командах», и их начали повсеместно преследовать.
Начальник разведки Михаил Самойленко, возвращаясь с очередной операции, заметил на партизанской тропе румынских солдат без оружия.
— Или рехнулись, или в царство небесное хотят до срока попасть!
Партизаны окружили румын, выскочили к ним:
— Руки вверх!
На всякий случай Самойленко отрезал у всех румын, охотно подчинившихся его команде, пуговицы с брюк, аккуратно вручив их владельцам:
— Понадобится — пришьете!
Тома Апостол, конечно, пришел в восторг, когда увидел своих, прыгал, как мальчишка, в момент побрил своих соотечественников, беспрерывно лопоча что-то на родном языке.
Румыны, оказывается, искали партизан. Случай этот здорово нас подбодрил в те тяжкие дни.
…Мы простились с нашим главным врачом — Полиной Васильевной.