— Да.
Я отвечаю тихо. Дженни там, в той комнате, и я не хочу ее вспугнуть.
— Бонни была вялой, ни на что не реагировала. Тело будто без костей. Чарли отвязал ее и выбежал с ней из квартиры. Я даже не успела что-нибудь сказать. Он был в отчаянии. Я его понимала. — Ее лицо искажается. — Я велела полицейским вызвать «неотложку» и техников-криминалистов. И патологоанатома. Ну и так далее. Они оставили меня с твоей подругой. В комнате, где пахло смертью, духами и кровью. Я была в такой ярости, что меня едва не вырвало. Я стояла и смотрела вниз, на Энни. — Она вздрагивает. Кулак сжимается и разжимается. — Ты когда-нибудь замечала, Смоуки, насколько мертвые неподвижны и безмолвны? Ничто живое не в состоянии изобразить такой покой. Неподвижность, тишина — никого нет дома. Я постаралась отключиться. — Она пожимает плечами. — Ты знаешь, как это делается.
Я киваю. Я знаю. Ты абстрагируешься, чтобы делать свою работу без рвоты, рыданий или потери рассудка. Ты должна научиться смотреть на ужас бесчувственно. Это противоестественно.
— Знаешь, даже забавно сейчас оглядываться назад. Как будто я слышу свой собственный голос в голове, эдакая монотонность робота. — Она продолжает говорить, передразнивая саму себя: — «Женщина, белая, примерно лет тридцать пять, привязана к кровати, обнажена. Следы порезов от горла до колен, скорее всего ножевых. Многие порезы длинные и неглубокие, что свидетельствует о пытках. Торс, — ее голос вздрагивает, — полость торса вспорота, органы, похоже, удалены. Лицо жертвы искажено, как будто в момент смерти она кричала. Кости рук и ног, по-видимому, сломаны. Убийство выглядит преднамеренным. И медленным. Расположение тела говорит о предварительном планировании. Это не убийство из-за страсти».
— Расскажи мне об этом, — прошу я. — Какое впечатление у тебя сложилось о нем в тот момент, на месте преступления?
Она долго молчит, глядя в окно. Я жду. Она переводит взгляд на меня.
— Ее агония позволила ему кончить, Смоуки. Это был его лучший оргазм. — Слова мрачные, холодные, страшные.
Но именно их я и добивалась. И похоже, они соответствуют действительности. Я начинаю чувствовать убийцу. От него пахнет духами и кровью, дверью в тени, обрамленной светом. Смехом, перемешанным с криками. Он пахнет ложью, завуалированной под правду, он пахнет тленом, заметным только краем взгляда.
Он точен. И он наслаждается своими действиями.
— Спасибо, Дженни. — Я чувствую себя опустошенной, грязной и полной теней. Но я также чувствую, как что-то внутри меня начинает шевелиться. Что-то, что я считала мертвым и исчезнувшим, исторгнутым из меня Джозефом Сэндсом. Оно еще не проснулось. Но я его уже ощущаю. Впервые за несколько месяцев.