— Миссис Ричардсон, мы разыскиваем вашу дочь, Карен, — сказала Майзон. — И нам хотелось бы задать вам пару вопросов.
Из щели вылетела синяя муха и врезалась мне прямо в лоб.
— Ее здесь нет.
— Можно с вами поговорить?
— Она приходит по понедельникам, средам и пятницам в пять часов вечера.
Я натянуто улыбнулась.
— Миссис Ричардсон, нам хотелось бы задать вам пару вопросов. Можно войти?
Старушка исчезла из виду, и через секунду дверь открылась.
— Закройте за собой, — попросила она, шаркая по коридору. — На ключ.
Пол в коридоре был выложен черно-белой плиткой — похоже, такой же старой, как и сам дом. На стенах висели фотографии, зеркала и декоративные тарелки. На второй этаж вела деревянная лестница.
Пахло в доме, честно говоря, не очень приятно. Не то чтобы удушающая вонь, но все-таки… Сырость. Мусор, залежавшийся в ведре. Кислятина. Майзон поморщилась. Когда миссис Ричардсон открыла дверь, мы обе услышали мерный гул комнатных мух.
Гостиная была большая, но из-за обилия мебели казалась тесной. Над камином и на крышке пианино в углу стояло множество семейных фотографий. Я заметила одну дохлую муху в седых волосах миссис Ричардсон; живые соплеменницы жужжали у эркерного окна.
— Чаю хотите? — спросила старушка, когда мы расселись по креслам.
— Спасибо, не надо, — ответила Майзон. — Мы ненадолго. Скажите, когда вы последний раз видели Карен?
— В понедельник вечером, — сказала она. — Карен обычно приходит в пять, готовит ужин и помогает мне принять ванну. Уходит обычно в половине восьмого, как раз перед началом «Коронэйшн-стрит».[4]
— Значит, вы ждете ее сегодня вечером?
Сегодня ведь среда.
Миссис Ричардсон кивнула.
— Да, она придет в пять часов. Она ко мне сразу после работы едет.
Я украдкой взглянула на часы. До пяти совсем недолго, но Карен Кертис уже два дня не появлялась на работе.
— Миссис Ричардсон, а вы в понедельник не заметили в ее поведении ничего необычного?
— Нет, все было как всегда, — ответила Эвадна Ричардсон. — Ей звонил Томас. Говорил, что завел себе новую подружку.
Она встала и отошла к камину. Подняв палец, она, похоже, принялась считать фотографии в рамках и остановилась на пятой.
— Это мой внук, — сказала она, снимая с полки фото юноши в бакалаврской мантии. — Томас.
Я взяла фотографию и сразу передала Майзон, лишь мельком посмотрев на молодого брюнета. Он был ниже и худее остальных парней. Рулевой, а не гребец.
— Она не планировала никуда уезжать? — спросила я.
Эвадна озадаченно покачала головой.
— Она никуда не ездит. А если и ездит, то нанимает кого-то, чтобы за мной ухаживали. Ко мне каждый день приходят патронажные сестры, минут на десять, но все же… Я должна принимать лекарства при них: боятся, что перепутаю. Но они не готовят и не убирают.