— Погоди… — Стеннинг, видимо, совсем запутался.
— Считается, что ее убил не Потрошитель, а кто-то другой. Она сама сказала, что на нее напали трое. Скорее всего, за что-то мстили. Или наказывали.
— Что же тогда затеял этот Купер? — спросил Джосбери. — Он явно не скрупулезный имитатор. Он как будто выбирает из множества деталей те, которые ему больше нравятся.
Таллок покосилась на часы — возможно, проверила дату. Десятое сентября. До следующего убийства оставалось всего двадцать дней.
— Мы его поймаем, — сказала я, сама не зная, кого хочу убедить. — Я его видела. Он действительно существует. Мы знаем, кто это. И обязательно его поймаем.
Таллок попыталась выдавить из себя улыбку, но не смогла.
— Нам нужен план, — сказал Джосбери.
— Это точно, — пробормотала она.
— Я имею в виду план для нашей приманки, — Джосбери кивнул в мою сторону.
— Если это прозвище приживется в участке, то… — начала я, возмущенно передернув плечами.
— Только не начинай опять эту бодягу о яйцах, — сказал он, обнажая свои великолепные зубы. — Надоело.
— Хорошо, тогда я буду носить их как сережки, — предложила я. — А когда начнут разлагаться, я их поджарю на вертеле вместе с твоими глазными яблоками и отдам Кристосу, пусть продает шашлык из Марка Джосбери.
Он улыбнулся мне. Да, по-настоящему улыбнулся. В левом уголке рта виднелась красная крапинка от кетчупа, и мне вдруг страшно захотелось протянуть руку и…
— А у нее фантазия побогаче твоей, — сказал он Таллок.
Та улыбнулась в ответ и стерла кетчуп левым безымянным пальцем.
— Ну, мне пора домой, — сказала я и тут же поняла, что не смогу туда попасть. — Не возражаете, босс?
— Да всем нам пора, — ответила Таллок. — Когда ты говорил о плане, — тут же переключилась она, — ты имел в виду…
— Надо разместить ее в безопасном месте, — сказал Джосбери. — И если получится, то завтра же. Сегодня я посижу в машине возле ее дома.
— Нет, — сказала Таллок. Взгляд ее заметался между нами. — Тебе надо выспаться. Я попрошу кого-то из ребят. А завтра уже займемся переселением.
— Точно? — спросила я.
Три пары глаз уставились на меня.
— Осталось двадцать дней. Надо поторапливаться.
Всеобщее молчание.
— Если он традиционалист, то в следующий раз убьет двоих. Тридцатого сентября.
— Но он не традиционалист, — подчеркнул Джосбери. — Это мы уже выяснили. Он избирательный новатор.
— Боюсь, эта деталь ему понравится. Не устоит перед соблазном.
Таллок не отрываясь смотрела на Джосбери, тот — на меня.
— Нет, — сказал он.
— Элизабет Страйд и Кэтрин Эддоуз. С интервалом в час.
Он покачал головой.
— Нет, Флинт, ни за что.