«Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними»
(Лк. 15:2).
В качестве свидетельства было достаточно одного обеда. Вот как это произошло.
Приблизительно через шесть месяцев после моего возвращения в Северную Алабаму Общество послало в этот район нового окружного надзирателя. Его предшественник был человеком умеренным и предпочитал не раздувать проблемы до размера серьезного дела, а решать их спокойно, без шума. Новый надзиратель был известен как человек более агрессивный. Примерно в это же время вышло письмо Общества окружным и районным надзирателям, где утверждалось, что «отступниками» являлись и те, кто просто верил в то, что отличалось от учений организации.
Во время своего второго посещения собрания в Ист–Гадсдене (в марте 1981 года) новый окружной надзиратель Уэсли Беннер пожелал встретиться с Питером Грегерсоном и вместе с местным старейшиной Джимом Питчфордом побывал у него дома. Причина? Беннер сказал Питеру, что в городе и в округе о нем ходит «много разговоров». Питеру очень неприятно было об этом слышать, и он спросил, откуда берутся эти «разговоры». Беннеру не хотелось отвечать, но Питер подчеркнул, что ему необходимо это знать, чтобы исправить положение. Тогда Беннер сообщил, что он услышал это от одного из родителей в семье Питера и его жены.
Питер пояснил, что он приложил все усилия для того, чтобы быть осмотрительным в словах, что в этой части страны все разговоры по вопросам Писания он вел только с членами своей семьи. Его сильно обеспокоило, что теперь люди вне его семьи ведут «разговоры», по словам окружного надзирателя. «Как это может быть?» — спросил он. Беннер не дал никакого объяснения.
О чем же были эти разговоры? Беннер заговорил об одном моменте из статьи в «Сторожевой башне», по поводу которого Питер, как сообщали, высказывал возражения. Этот момент никоим образом нельзя было называть «основным учением»» фактически, речь шла о простой формальности[202]. Тем не менее, поскольку Питер не согласился с организацией, это было важно. После долгого обсуждения окружному надзирателю пришлось признать, что этот момент, возможно, на самом деле ошибочен (впоследствии во всех выпусках «Сторожевой башни» на иностранных языках этот момент был выпущен, хотя англоязычные читатели об этом так и не узнали).
Потом Питер говорил: «Я твердо решил не допустить «конфронтации» и делал все, что мог, чтобы разговор оставался спокойным и разумным». Когда окружной надзиратель и местный старейшина ушли, Питер посчитал, что все закончилось на дружелюбной ноте, и был этим доволен. Но оказалось, что он ошибался.