Кризис совести (Френц) - страница 231
Я обратил их внимание на Рим. 14, где апостол подчеркивает необходимость быть верными своей совести: если человек делает что–то и сомневается, что его поступок одобряется Богом, он тем самым грешит, ибо «все, что не по вере, грех». Поскольку Писание говорит, что «оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного — оба мерзость пред Господом»[212], я не мог с чистой совестью нарушить этот принцип и считать Питера Грегерсона порочным человеком, когда это опровергалось всем, что я о нем знал.
Беннер ответил, что если я руководствуюсь своей совестью, то старейшины также руководствуются своей. Что если такова была моя позиция, то «им придется принять соответствующие меры» (по всей видимости, совесть старейшин не позволяла уважать убеждения других, проявляя терпимость). Что это были за «меры», стало ясно из его дальнейших утверждений. Он сказал, что считает себя просто проводником учений, предоставляемых организацией. По его словам, он, «как попугай, повторял то, что говорила Руководящая корпорация». Это было сказано с явной гордостью, не знаю, почему. Я никогда не думал, что быть «попугаем» является сколько–нибудь значительным достижением.
Некоторое время спустя разговор завершился, и они ушли. Том Грегерсон, все еще переживая визит, покачал головой и сказал, что увиденное открыло ему глаза на многое, но очень его огорчило; он никогда бы не поверил, что люди могут говорить то, что он услышал.
К 1 ноября в Гадсдене начал действовать тот же судебный механизм, что раньше работал в Бруклине. Начались звонки от старейшин, спрашивавших то одно, то другое. Мне сообщили,, что со мной встретится судебная комиссия.
Я подумывал о том, чтобы написать в Руководящую корпорацию заявление о выходе из корпораций Общества (в течение нескольких лет я являлся членом с правом голоса обеих корпораций — в Нью–Йорке и Пенсильвании)[213]. 5 ноября, сообщая Руководящей корпорации, что отказываюсь от членства в корпорациях, я также написал:
По месту моего проживания некоторые старейшины восприняли информацию «Сторожевой башни» за 15 сентября 1980 года как право требовать, чтобы я изменил отношения с человеком, на земле которого живу и у которого работаю, — с Питером Грегерсоном. Они утверждают, что, поскольку он вышел из организации, я должен относить его к разряду тех, с кем вместе не следует даже есть — порочных людей и антихристов, — и если я не подчинюсь этим требованиям, то подвергнусь лишению общения. Приближаясь к 60–лет нему возрасту и не имея материальных сбережений, я не могу переменить место жительства или работу. Поэтому мне очень хотелось бы узнать, действительно ли в ваших заявлениях в том номере журнала имеется в виду то, что утверждают старейшины, а именно: что приглашение на обед от человека, на земле которого я живу и у которого работаю, может являться основанием для лишения общения. Если же старейшины преувеличивают степень сказанного в журнале, ваш совет об умеренности мог бы значительно облегчить мое положение, которое потенциально является угнетающим. Я был бы признателен за любые ваши разъяснения, данные непосредственно или через один из ваших отделов.