— Ингалятор не помогает, — прохрипел он, когда Моршанцев вбежал в палату.
— Час уже мучается, — добавил сосед.
— Час? — ахнул Моршанцев.
— Ну, час не час, а минут сорок — точно, — сказал тот, кто привел Моршанцева. — И никакой медицины в отделении…
Разборки Моршанцев отложил на потом. Вначале следовало купировать приступ, пока тот не перешел в астматический статус.[18] Пришлось Моршанцеву «тряхнуть стариной», вспомнить, как дежурил в студенческие годы в качестве медбрата в приемном покое седьмой городской больницы. За неимением ключа шкаф с лекарствами пришлось открыть разогнутой скрепкой, но это были мелочи. Спустя полчаса Борис Васильевич начал дышать более-менее пристойно, а потом и вовсе задремал под капельницей. Примечательно, что ни одна из сестер так и не появилась. И в курилке их не было, и в сестринской, и в кабинете старшей медсестры… Развоплотились, блин, истаяли.
Можно было отправиться на поиски, но куда? Бегать по всему корпусу? Обшарить подвал? Искать на территории? Да и отделение оставить нельзя, а ну как еще кто-то «ухудшится». Перед тем как докладывать ответственному дежурному, Моршанцев решил навести справки в «тахиаритмическом» отделении. Позвонил на пост и поинтересовался у дежурной медсестры, не в курсе ли она, где ее «боевые подруги» из интервенционной аритмологии.
— Они, наверное, в лаборатории, — предположила та.
— Что они могут там делать столько времени?
— Празднуют, наверное…
С четверть часа Моршанцев пытался дозвониться в лабораторию, но там упорно не желали снимать трубку, несмотря на то, что набираемый номер был «дежурным», предназначенным для срочного вызова лаборантов. Мало ли какие анализы срочно потребуются.
Моршанцев навестил Бориса Васильевича. Отсоединил капельницу, измерил давление, выслушал легкие и пожелал спокойной ночи. Приступ можно было считать купированным. Всячески оттягивая момент «ябедничанья», Моршанцев решил сходить в лабораторию и разобраться с дезертирками самостоятельно. Но сначала требовалось оставить кого-то вместо себя. Он снова позвонил в «тахиаритмию», но тамошние медсестры наотрез отказались войти в положение.
— Вы же там вдвоем на посту, — пытался урезонить Моршанцев, — а мне отделение оставить не на кого. Я же быстро, одна нога еще здесь, а другая уже здесь.
— У нас свой пост и своя работа, доктор, — твердо отвечала пожилая медсестра Серафима Ивановна, — и за ваших свиристелок мы работать не будем!
— Но я даже к вам прийти не смогу! Я же не могу выйти из отделения!
— Не надо меня шантажировать! Не придете так не придете, будете отвечать по статье о неоказании медицинской помощи!