– Его тоже надо в больницу, – сказал Йост.
– Нет, – взволнованно ответила мать. – Ему нужен покой и защищённость. Поверь, если в больнице его обследуют и заметят, что он принимал наркотики, то у него могут быть крупные неприятности.
– Ты должна это знать, Ирмгард, – снова сказал Йост. Его голос звучал непривычно холодно, и имя, которое мать уже давно не слышала, как-то встряхнуло её.
– Мне так жаль, – сказала она.
– Жалеть поздно, – ответил Йост. – Твой младшенький забылся наркотическим сном, про который я думаю, что он у него не первый. А твоя дочь… – Он запнулся, взглянув на меня. – Иди прими душ, дорогая. А потом в постель. Я позабочусь обо всём остальном.
Это было очень заманчивое предложение, но когда я встала под душ и увидела синюю мигалку скорой сквозь матовое окно в ванной, я не смогла оставить его один на один со всем этим. Я быстро оделась и снова выбежала в сад.
Санитары забрали Хелену в больницу, а мы с Йостом поехали следом, чтобы встретиться там с Хелениными родителями. Йост их известил.
Родители, похоже, переживали такое не впервые, Новость, что их дочь под воздействием наркотиков совершенно не в себе, они восприняли с какой-то печальной привычностью. Хелена принимала наркотики с четырнадцати лет и увлекалась ритуалами чёрной магии. На следующее утро она добровольно отправилась в закрытое психиатрическое отделение. И здесь она была не впервые. Два года назад у неё диагностировали шизофрению. Болезнь могла быть вызвана потреблением наркотиков, но точно этого никто не знал. Чтобы уйти от контроля родителей, Хелена сбежала, и все дни, которые она провела у нас, она ни разу не принимала своих лекарств. Вместо этого она опять стала принимать наркотики, а конец истории вы знаете.
Мама, которой Йост рассказал всё это следующим утром, была необычно тихой.
– Я должна была заметить, что что-то не так, – сказала она. – Что случилось и моим материнским инстинктом? Кто знает, что могло произойти, не появись вовремя Ханна!
– Я не думаю, что она что-нибудь бы сделала Филиппу, – ответил Йост. – Но этого никто не знает. Она серьёзно больна.
Что сказал на это Филипп, я не знала, да и не хотела знать. Он оставался в своей комнате, и я не делала никаких попыток его навестить. Мать, Йост и даже моя сестра, примчавшаяся после известия о катастрофе, целый день сидели у его постели и непрерывно его утешали. Протрезвев, он не забыл, что произошло, но не смог вспомнить, как это получилось. Он не знал также, что за таблетки он съел. Но он слёзно пообещал никогда больше ничего наркотического не принимать, и все почему-то ему поверили.