— Бруну погиб, — молвил он твердо, хотя и с печалью в голосе. А по-том, немного помолчав, добавил: — Но Джованна, моя доченька, — жива! Я не хочу помирать, не повидав ее и не повинившись перед нею.
Мариета и ее сыновья недоуменно переглянулись, боясь поверить в то, что Джузеппе вновь рассуждает как человек вполне здравый.
А он продолжил уже более настойчиво:
— Пойдемте к Медзенге. Пусть он даст нам адрес Джованны, и вы отвезете меня к ней.
Жеремиас и Джакомо уже открыли рты, чтобы возразить отцу, однако Мариета решительно пресекла эту попытку:
— Сейчас не время для споров. Вы обязаны исполнить волю отца.
Она не сказала: «последнюю волю», но Жеремиас и Джакомо отчетливо поняли это по ее тону.
Они подхватили отца под руки, намереваясь помочь ему дойти до соседей, но Джузеппе уже не мог сделать и шагу.
— Позовите этого негодяя Медзенгу сюда! — бросил он, злясь на свое бессилие. — Скажите, что я больше не держу на него зла.
Ошеломленные и перепутанные, братья бросились к Медзенге и путано изложили ему просьбу отца.
Нэна отнеслась к словам с недоверием и пыталась остановить Антонио, но он, зная, насколько сдал в последнее время его злейший враг, подумал, что Джузеппе и вправду может умереть.
Когда он вошел к Бердинацци, тот, лежа в постели и тяжело дыша, с трудом вымолвил:
— Верни мою дочь… Я хочу увидеть ее… Сейчас.
— Это невозможно. Джованна далеко отсюда, — с сочувствием произнес Антонио.
— Тогда хотя бы расскажи, как она живет, — попросил Бердинацци.
И Медзенга впервые рассказал ему всю правду:
— Живут они не слишком богато. Энрико пасет хозяйских быков, Джованна прислуживает в доме и растит твоего внука.
— Внука?! — просиял Джузеппе.
— Да, у тебя есть внук, — подтвердил Антонио. — Твой Бруну родился вновь. Теперь его зовут Бруну Бердинацци Медзенга.
Джузеппе шумно, с облегчением вздохнул, и этот вздох оказался для него последним.
Получив скорбное письмо, извещавшее о смерти отца и его запоздалом прощении, Джованна так затосковала по матери, по братьям, что Энрико, тоже скучавший по своим родителям, продал недавно купленных бычков и вместе с семьей отправился в родные места.
Вряд ли стоит говорить, как обрадовались их приезду старики Медзенга и Мариета. А вот Жеремиас и Джакомо встретили сестру настороженно и даже не попытались этого скрыть. Их вполне устраивал прежний расклад — когда Джузеппе в запальчивости лишил дочь наследства. Сделал он это, правда, на словах, а не в завещании, что и угнетало теперь братьев Бердинацци.
И они решили продать фазенду тайком, без ведома матери и сестры.