Но тут мужицкое упрямство взыграло. Не знаю, почему: может, владелец показался недостаточно грозным. Тощий, бледный и хромой - что из него за помещик!
- Послушайте, почтенные! - Проходя одни и те же рассуждения по третьему кругу, я начал терять терпение. - Вы меня уверяете, что оброки платить не в силах, потому как земли у вас мало, и та неродящая.
- Истинно так, милостивец! Голодною смертью помираем!
- Ты, братец, только не говори, что с голоду опух - на тебе сала, как на кабане. Здесь суглинки да болота, а в Азовской губернии чернозем нетронутый в аршин глубиной, и урожай сам-двадцать - обычное дело... Но переселяться, значит, отказываетесь?!
- Помилуй, батюшко! Хоть бы и помереть - да на своей земле!
- Не гневите Господа. Он без людских подсказок решает, когда кого прибрать. А вас еще сто лет здесь оставит, ему такие спорщики на небесах нахер не нужны. Зато я не оставлю: жалко мне глядеть, какие вы бедные да убогие. Чтоб было кому вас, сирот казанских, призреть - продам деревни к тульским заводам! И мне лучше - а то прибытку никакого...
Елейно-придурковатые выражения сползли со стариковских лиц. Выборные стали переглядываться: а мы, это, не переборщили, братцы? О жизни заводских крестьян слышали всякое - но хорошего мало. Растерянность сменилась испугом.
- Не надо, батюшка! Не хотим к тульским заводам...
- Ладно, будь по-вашему! Не хотите к тульским? Продам к уральским! Что, опять не ладно?! Да на вас, смотрю, не угодишь! - Я обернулся к состоявшему при мне унтеру. - Тимоха! Приказчик демидовский пока еще в уезде, давай-ка седлай коня и дуй за ним! А вы, почтенные, ступайте с Богом!
Опустив головы, старики вышли прочь, чувствуя, что сваляли дурака - не нужно было так прибедняться! Прошло не более получаса, когда робкий стук возвестил возвращение выборных, павших со слезами в ноги:
- Не погуби, боярин! Заплатим без прекословия, колико скажешь! Токмо не отдавай в ту неволю египетскую!
Вернулись старшины не со всех деревень - и ладно. Упрямцы и тугодумы на другой день стали приписными. Зачем мне пачкать шпагу усмирением собственных крестьян? У Демидовых заводская стража есть, вот им такие дела впору. С переселением на юг тоже решили. Первыми отправляются охотники, своею волей; во вторую очередь недоимщики. Переселенцам льгота дается и помощь - хлебом, лесом и земледельческим снарядом. Кто здесь беден - может, там разбогатеет. А справные хозяйства нарушать незачем: если платят вовремя все подати и оброки, сам их не трону и другим не дам.
Когда-то я наивно полагал, что царь рано или поздно перестроит отношения сословий на европейский лад, дав крестьянам свободу от личного рабства и оставив помещикам только землю, в виде военного трофея. Однако в стране, где нет законности, цена свободы невелика. Еще отец государя под страхом кнута запрещал городским жителям записываться в холопы! Громадное большинство крестьян мечтает не о свободе, а о хорошем хозяине. Почему? А вот представьте: заночевала в селе воинская команда, с каким-нибудь поручиком во главе. Если у крестьян нет защиты, участь их будет как у жителей вражеской крепости: никакое имущество не останется в безопасности, всем девкам подолы обдерут, а кто посмеет воспротивиться - тому в рыло!