— Ну как она? — спросил Ренди на привале.
— Вся горит.
— Через два часа мы будем в аэропорту. А утром, надеюсь, уже в Штатах. — Он окинул внимательным взглядом Темпест, которая лежала, положив голову на колени Страйкеру. — Потрясающая девушка! Ни стонов, ни охов, ни жалоб… Такой женщиной можно гордиться.
— Или сходить с ума каждый раз, когда эта взбалмошная девчонка затевает очередную авантюру.
Ренди засмеялся:
— Лучше иметь дело с авантюристкой, чем с трусихой и истеричкой. — Он протянул руку к щеке Темпест, но взгляд в лицо Страйкеру подсказал ему, что этого делать не стоит. — Успокойся, парень, я знаю, что она твоя. Этого не заметит разве что слепой. Просто хочу проверить температуру.
— Я сам проверю.
Ренди пожал плечами.
— Что ж, понимаю твои чувства. — Он поднялся на ноги и поправил автомат: — Ты готов?
Страйкер кивнул и поднялся:
— Еще бы! Чем скорее мы вынесем ее из этого ада, тем лучше. Эти антибиотики, похоже, ни черта не действуют.
— Выше голову, друг! Мы почти у цели!
— Что значит «без документов не отпустим»?! — Ренди смотрел на полковника, полковник — на Ренди, и ни один не собирался уступать. — Вы же знаете, кто она!
— Я ничего не знаю, сеньор. Вы говорите, что это мисс Уитни-Кинг. Вас я не знаю, с ней тоже никогда не встречался. Никаких документов при ней нет. — Полковник развел руками; темные глаза его оставались непроницаемыми. — Без документов она не улетит.
Солнце пекло невыносимо. Они стояли перед несуразным зданием терминала: Страйкер с полубесчувственной Темпест на руках, двое его товарищей рядом и солдаты правительственной армии, невозмутимо наблюдающие за этой сценой. Ренди и полковник спорили уже четверть часа, и, похоже, терпение у обоих подходило к концу. И у Страйкера тоже.
Он шагнул вперед, и двое по бокам последовали за ним.
— Полковник, эта женщина горит в лихорадке. Вы уже пятнадцать минут держите нас на солнцепеке, не позволяя ни покинуть страну, ни даже укрыться от солнца в помещении. Я понимаю, что у вас приказ. Можно спросить, какое удостоверение личности мисс Кинг вы сочтете достаточным? — Страйкер не зря считался специалистом по решению проблем: он умел справляться с самыми на первый взгляд безнадежными ситуациями.
Полковник с явным облегчением повернулся к Страйкеру. В его лице и голосе он не прочел ни раздражения, ни враждебности — ничего, кроме тревоги и заботы о больной женщине.
— Если найдется человек, готовый опознать сеньориту — кто-нибудь, кроме вас троих, — этого будет достаточно.
— Боюсь, это невозможно. Единственный человек в городе, который ее знал, — женщина-врач из лагеря для беженцев — улетела последним самолетом.