Преследователи обшаривали сад, выискивая нас. Несколько раз огонь подносили прямо к скрывавшему нас кустарнику, но, по счастью, лезть в гущу никто не надумал. В конце концов один из людей баронессы добрался до ограды и обнаружил мои следы.
— Сюда! — закричал он. — Вот они как ушли!
Судя по всему, руководил поисками приземистый крепко сложенный злодей с хриплым голосом — один из сотоварищей назвал его в разговоре Паркером. Джосайи Бартона нигде не было видно, оставалось только гадать, насколько сильно его изувечила хищница. Возможно, одними укусами не ограничилось.
Тут я разглядел в мерцающем жёлтом свете факелов лицо Паркера: лоб нахмурен, немигающие глаза суровы. Он отрядил троих своих подручных искать нас на пустоши, двух других послал к фасаду здания. Что удивительно, похоже, мой план сработал. Негодяи и не подозревали, что я по-прежнему тут, в сотне ярдов от дома. Преследователи всегда исходят из того, что жертва стремится убежать как можно дальше и как можно быстрее. Однако в большинстве случаев именно это стремление и оказывается гибельным для этой самой жертвы, обрекая её на неудачу. Я решил, что мы с Холмсом, по крайней мере пока, в безопасности.
Около трёх часов я выжидал, лёжа на холодной мокрой земле. Слава Богу, Холмс так и не пришёл в себя. Собственно, он погрузился в глубокий сон. Не только удар по затылку, но и напряжение последних дней — а оно-то и было причиной столь странного поведения, — видимо, заставили его ускользнуть из реальности туда, где никто не побеспокоит и ни к чему не принудит.
Преследователи, явно понурые, возвратились в дом уже некоторое время назад. След им взять не удалось. Я напряг слух, пытаясь уловить обрывки их разговора. Из него вытекало, что, по их представлениям, мы были уже далеко. Разбитое стекло заменили фанерой, огни в доме погасли. А потом, когда я уже было решил, что обитатели Кресент-лодж отошли ко сну, мне довелось стать свидетелем совершенно невообразимой церемонии.
Дело шло к полуночи. Луна стояла высоко, заливая дом неярким белёсым светом. И тут в сад вышла группа мужчин. У некоторых в руках были факелы — горящие палки, которые отбрасывали длинные резкие тени, пустившиеся в причудливую пляску по стенам дома. Возглавлял процессию доктор Саймон Карсуэл — узнать его оказалось несложно. Я замер, невольно стиснув кулаки. Всё обстояло именно так, как мы с Элис и подозревали. Карсуэл не только был замешан в этом тёмном деле — напрямую или косвенно он стал виновником гибели моего старого друга Стэмфорда. Врач, нарушивший клятву, — нет на свете ничего омерзительнее. Совершивший такое недостоин называться человеком. Карсуэл оказался выродком! Я проклинал его мысленно, сожалея, что пока должен этим ограничиться, — иначе нас бы немедленно отыскали и схватили вновь. Но в тот самый момент я дал обет, что не успокоюсь, пока Карсуэл не предстанет перед судом и не заплатит за своё клятвопреступление по всей строгости закона.