Разумеется, она не скрыла своего впечатления от Като. И тут ее ожидал сюрприз: оказывается, императрица уже знала о случившемся! На «Быстром» у нее были свои глаза и уши… Однако девочка очень понравилась Екатерине, вспомнившей себя в ее годы, свое неудачное замужество, свое вынужденное распутство, вскоре ставшее привычным и необходимым. Супруг не мог овладеть женщиной, потому что страдал неким дефектом телосложения, ликвидировать который пришлось тайно. А потом оказалось, что он непригоден и для зачатия! Граф Салтыков, тогдашний любовник Екатерины, был виновником ее беременности – с одобрения императрицы Елизаветы. Но Павел не был сыном Салтыкова, его породил какой-то чухонец… Екатерина сложно, очень сложно относилась к этому ребенку, которого должна была считать сыном! Конечно, он и не подозревал о том, почему не любит его мать, знал только, что не любит. И теперь она подумала мстительно: «Ничего лучшего он не заслуживает!»
И потом произнесла эти слова вслух, чтобы слышала Прасковья.
– Павлушка-то? – пренебрежительно спросила та. – Ну, это да… А что ты сделаешь с Андре?
Екатерина пожала плечами:
– А что ты предлагаешь сделать? Обвинить его – значит Павлушку опозорить, а не столько Андре и эту девчонку. И так не наследник у меня, а сущая неудача, да еще прослывет рогоносцем-женихом. Таких небось и свет не видывал, мужья-рогоносцы – это как-то привычней.
Прасковья кивнула со знанием дела. Ее собственный супруг, Яков Александрович, был ею многажды увенчан рогами. Не сказать что сие украшение ему нравилось, а потому он предпочитал обитать не в России, а во Франции, где люди жили цивилизованные и не имели привычки заглядывать под шляпу или под парик, чтобы дознаться, что там произрастает и чьими стараниями ветвится.
– Я вот что решила, – сказала Екатерина. – Пусть на нее сам Павел посмотрит. Придется она ему по душе… ну, значит, быть по сему. Андрюшка же пока пусть подергается. Сделаю вид, будто знать ничего не знаю, ведать не ведаю. А там поглядим.
Тем временем Генриетта-Каролина, пренебрежительно названная «ощипанной», не без опаски поглядывала на императрицу, которая о чем-то оживленно переговаривалась с этой в пух и прах разряженной дамой, своей, как выяснилось, конфиденткой. Ландграфиня, еще не вполне оправившаяся от морской болезни, чувствовала себя очень неуверенно.
Стоило им прибыть в Россию, как все пошло наперекосяк. Отчего-то был решительно изменен порядок встречи цесаревича с невестой. Дармштадтское семейство, утомленное морским переходом, прибыло в Ревель и отправилось дальше по суше. 15 июля в Кипени ландграфиню и ее детей встретил граф Григорий Орлов. Генриетта-Каролина ожидала, что их немедленно повезут в русскую столицу знакомиться с женихом Вильгельмины, однако Орлов пригласил гостей отобедать у него в Гатчине, предупредив, что познакомит их с несколькими высокопоставленными дамами.