Охотнее говорил о партизанской воине в Белоруссии, о том, как пробирался к партизанам, выполняя задания штаба партизанского движения, и как возвращался на
Большую землю.
В тот же день мы вернулись в темноте в Краснодар,
на дачу в Афипском, где за ужином Михаил Васильевич рассказывал о своей дипломатической работе во Вьетнаме и Чехословакии, об Академии наук СССР и академике Г. Марчуке, возглавлявшем тогда один из государственных комитетов.
посетив Малую землю, нельзя возвращаться
в Москву, — сказал Зимянин. — Черненко спросит. Был?..
Потом приезжали И. Капитонов, В. Чебриков и другие партийные и государственные деятели.
— Вы воевали, Алексей Иванович? — спросил меня Геннадий Иванович, когда я по пути на кирпичный завод заехал к нему. Он все больше завоевывал у меня доверие своей внутренней притягательностью, увлеченностью миром поэзии, да и сам он представлялся мне по натуре лириком. А подобные ему люди очень впечатлительные и ранимые.
Я почувствовал в заданном им вопросе не праздное любопытство, а искреннее желание узнать меня, хотя он и сам фронтовик и казалось бы ему не интересно выслушивать то, что он сам пережил, испытал на себе.
— Один мой знакомый сержант, Герой Советского Союза, так отвечал, — пытался я свести на шутку свой ответ, — «я не воевал, а только отступал и наступал».
— А все же? — улыбнувшись, ждал он.
Мне сразу не приходило в голову, что ему рассказать.
— Что оставило след в душе, который не стирается? —
подсказывал он мне.
Мы сидели с ним в той же комнате за тем же низеньким столом, на котором стояла бутылка вина и яблоки на тарелке. Предо мной и пред ним на тарелочках лежали ножи, в высоких узких стаканах темнело терпкое вино.
Опять дома он был один.
— О том, что оставило след в душе, я написал книгу.
Я читал. Жаль, что она обрывается. Вы же и после
писали о войне. Значит, не все написали.
— Далеко не все.
— Не откладывайте, торопитесь писать, коль у вас это получается.
Я достал из папки набросанный рассказ, еще не совсем законченный, чтобы апробировать его на таком читателе.
…25 февраля 1942 года Совинформбюро сообщило
о довольно крупном успехе Северо–Западного фронта: «Наши войска окружили 16–ю немецко–фашистскую армию».
Эта весть облетела весь мир, так как впервые в ходе второй мировой войны была окружена в районе безвестного Демянска, вблизи Старой Руссы, группировка гитлеровских войск. Это был подвиг русского солдата в борьбе со злейшим и сильным врагом, вероломно вторгшимся в его дом. Подвиг беспримерный, потому как эта победа была добыта в снегах и болотах с одной винтовкой наперевес, без артиллерии, танков и поддержки с воздуха. Победа досталась ценой больших потерь, невиданного самопожертвования.