— Ш-ш… — Она прикладывает палец к губам. — Я не хочу сглазить. Во всяком случае, секс просто замечательный. Мне кажется, я бы отдала за него душу!
— Перестань! — Я удивлена: обычно Джесси не говорит так, не говорит серьезно о своей интимной жизни. — А вообще-то это круто! Везет же некоторым!
Наш разговор прерывается. Она молчит, а мне неожиданно становится немножко завидно.
— За что бы ты умерла?
— Ого! — Я пожимаю плечами. — Наверное, за Пола и за детей.
— За что бы ты убила?
— Джесси!
— Да ладно! — Она прикасается к моей руке.
— За мою семью. Только за мою семью.
Она морщит нос.
— Как все предсказуемо и сентиментально.
Она все еще в приподнятом настроении после публичного танца и, широко разведя руки, кружится на тротуаре.
— Я бы убила за выставку в Нью-Йорке, за обложку «Ежемесячника по искусству», за новые туфли… Ты в порядке?
Джесси пристально смотрит на меня, потому что я замерла посреди улицы. Пока она произносила все это, меня посетила неожиданная мысль: а за что бы убил Пол? Раньше я предположила бы, что его ответ полностью совпадет с моим: за свою семью. Мы так часто гордились тем, что у нас нет секретов друг от друга, — до прошлой ночи. Я просто не верю, что он мог бы так расстроиться из-за собаки. Но если та кровь была не животного, то чья же тогда? На секунду мне захотелось рассказать Джесси о случившемся, но я почти сразу же отбрасываю эту мысль. Сомневаюсь, что я когда-нибудь расскажу кому-то о событиях прошлой ночи. Это останется нашим с Полом секретом, пока смерть не разлучит нас. И даже после этого.
Пол звонит чуть позже днем и говорит, что мне не нужно готовить ужин, потому что он закажет всем карри и заберет по пути домой. Я предполагаю, что это осталось у него с детства, и теперь мы вынуждены смириться с этим.
Карри не самое мое любимое блюдо. Я достаю тарелки и ненавязчиво пытаюсь заставить Джоша помочь мне, но он предпочитает чесать под мышками и зевать.
Ава прыгает на руки отцу, лишь только он входит в дверь, из-за чего пакет с карри едва не оказывается на полу.
— Эй, эй, обезьянка! — восклицает он, подхватывая ее одной рукой и делая вид, что с трудом удерживается, чтобы не упасть.
Ава визжит, потому что он покачивается, стараясь дойти до кухни с карри в одной руке и дочкой на другой.
— И она опускается на стул… а еда на стол! Ух! — Он поворачивается и крепко обнимает меня. — Как хорошо оказаться дома!
Я отворачиваюсь: события прошлой ночи еще свежи в памяти, чтобы играть в счастливую семью.
Пол кладет мне на тарелку курицу, шпинат и турецкий горох.