-Народу всякого достаточно. Есть и люди, и гномы. В чащобах иногда встречаются орки, но они предпочитают не попадаться нам на глаза. Говорят, что раньше здесь жили и эльфы, но те тоже куда-то исчезли, наверное, ушли вместе с богами. А вот городов нет. В прежние времена, оно, конечно, были, да вот только теперь заброшены. Некоторые уже превратились в развалины, некоторые так и стоят целехонькие. Да вот только мы предпочитаем туда не соваться. Жутковато там как-то. Да еще среди людей бывалых ходят слухи, будто там, в пустых домах, слоняются духи мертвых. Не наших, конечно, с этими-то нам делить нечего, а тех, кто умер очень давно. Как подумаешь о страсти эдакой, так никакое любопытство в город не загонит!
-Интересно... - задумчиво потеребив ус, произнес Барбаган. - Ну а враги у вас есть?
-Враги? - удивился Зумм. - Так откуда же им взяться?! Все живем дружно, мирно. Делить-то нам особо нечего.
-Ну а чудовища какие-нибудь не донимают? Скажи, так мы с братьями живо с ними разделаемся!
-Чудовища? Да что-то не припомню я таких... Волчица, правда сказать, есть. Вот та действительно крови нам много попила! Повадилась, понимаешь ли, господин ты мой бог, козлят таскать. Что ни неделя, то убыток! И хитрая ведь, зараза! Волчьи ямы обходит так, как будто сама их копала! Вот уж ее-то извести не помешало бы!
-Волчица?! - рассмеялся Барбаган. - А я-то надеялся, что ты мне дракона огнедышащего предложишь, или, на худой конец, кикимору какую-нибудь злобную!
-Сожалею, но дракона у нас нет, - расстроившись в конец оттого, что никак не может угодить своему благодетелю, протянул Зумм, а затем, просияв лицом, воскликнул: - А вот кикимора имеется! Только злобной ее назвать ну никак нельзя... Я бы даже сказал, совсем безвредная. Воет иногда на болоте, что и говорить, так это больше от скуки и одиночества. Ребятишки жалеют ее, и иногда подкармливают.
-Вот видишь, а ты говоришь безвредная! - оживился Барбаган. - Убыток-то какой в дом приносит! Может быть ее того?.. Прихлопнуть?
-Что ты, что ты! - замахал руками Зумм. - Детишки ужас как расстроятся, плакать будут! Они ведь к ней привязались очень. Да и сама кикимора, как получит кусок чего вкусненького, уж так радуется. И благодарная. И лягушек им для рыбалки наловит, и места, где клюква растет, покажет. Да и мне с ней как-то спокойней. Знаю, что если пойдет кто из малых на болото, так уж точно не пропадет. И присмотрит, и до дома проводит.
Он задумался на миг, а потом рассмеялся.
-Я тут один случай припомнил, ухохочешься! - сквозь смех продолжил он. - Пару лет назад зима у нас была уж такая лютая! Так вот, племянник мой, Зван, подходит ко мне и говорит: "Ты как хочешь, дядька Зумм, а я бабушку Кикимору к нам в дом приведу! Не гоже ей, старой, на морозе-то зябнуть!". И что ты думаешь? Привел ведь, засранец маленький! В дом она, правда, не пошла, сказала, что дыму не выносит, а на скотном дворе пару недель прожила. И, кстати сказать, пока кикимора наша возле козлят обосновалась, волчица на скотный двор глаз не казала! Да и молока как-то разом больше стало. Я даже, грешным делом, подумал тогда, а не поселить ли ее там насовсем, да закрутился с работой-то, а как потеплело, так она сразу назад на болото ушла. Вот такие, господин мой, дела... А ты говоришь, прихлопнуть! Жалко же существо живое ни за что жизни лишать! Да и что мы, совсем до края дошли, что ли?! Всем миром одну кикимору не прокормим? Нет, уж лучше волчицу...