И был несказанно удивлен, когда он, смущенно улыбаясь и старательно скрывая волнение, пригласил меня однажды утром на прогулку. Дорик в то утро как раз отсыпался после трехчасового ночного бдения, и Ортензия уснула рядом с ним, поэтому я не смог найти никакой уважительной причины для отказа от непредвиденной прогулки.
К моему удивлению, повел он меня не к пруду, к которому я как-то успел притерпеться, считая законным местом обитания духов. Кстати, через несколько дней после памятной демонстрации сего архитектурного шедевра, когда Ортензия так эмоционально рассталась со старым архитектором, мы все-таки решились осмотреть построенный им шлюп. И обнаружили в его трюме не только помещение, обставленное как корабельная столовая, но и погребок для холодных напитков и пару уютных кают. А в верхней части, там, куда вела деревянная лесенка, и где полагалось быть капитанскому мостику, обнаружилось еще одно небольшое помещение, где было развешено по стенкам несколько найденных мной голубиных клеток. Однако мы единодушно решили, что ни одного голубя здесь селить не станем, старичок умудрился совершенно позабыть, что сопутствующие голубятням запахи вовсе не располагают к соседству с чайными столиками. Но как бы то ни было, гонорар, вместе с солидной премией и извинениями Ортензия сочла нужным ему отправить, и инцидент сочли исчерпанным.
А в то утро я в недоумении стоял перед дальней башней, которая вызывала во мне и Ортензии столько противоречивых чувств и эмоций. И к которой почему-то привел меня Ижен.
— Я много слышал… — тщательно выбирая слова, начал он свою речь, — про события, связанные с этим местом… но мне кажется, оно несколько несправедливо причислено к мрачным и не подлежащим вниманию. А ведь с этой башни открывается самый живописный в этом замке вид, и кроме того, она расположена в самом дальнем уголке сада… что позволяет ей претендовать на роль укрытия во время внезапной грозы… или места для уединения… иногда такие требуются каждому.
Со всем сказанным я был полностью согласен, и более того, внезапно понял, что мне тут нравится. Густые кусты, обрамлявшие приведшую сюда узкую тропку, поздний виноград и клематисы, увившие стены, потемневшая скамья у входа… все навевало покой и умиротворение.
— Прошу… — темная тяжелая дверь неслышно распахнулась перед нами, и я неуверенно шагнул внутрь, мгновенно вспомнив, как бежал тут в тот одновременно счастливый и злополучный день.
В первый момент мне показалось, что я попал не туда. Не было в той темной башне такой светлой лестницы, цвета свежесбитого масла, не было отделанных солнечными сосновыми панелями стен и золотисто-охристого сводчатого потолка. Даже решетка на окне была теперь не ржаво-черного, а золотого цвета и казалась не мрачным стражем, а изящным атрибутом. Две комнаты первого этажа, объединенные широким арочным проёмом, были обставлены светлой деревянной и плетеной мебелью, камин светился желтками новых кирпичей, а яркие полосатые останские ковры и подушки создавали приподнятое настроение.