— Что это значит? — ринулся к наемникам Терон, — почему вы вернулись?
— Так свет же… — почти убедительно врет тот, что понаглее, и немедленно получает весомую зуботычину.
— Никогда не смей мне лгать! — яростно рычит на раба озверевший сержант, — я прекрасно знаю, когда срабатывает ловушка! Свет появляется не только у вас, а вспыхивает и вон в том шаре.
Что ещё за шар, дернул я головой в направлении грозного пальца Терона, и только теперь заметил с краю схемы несколько полупрозрачных выпуклостей. Поначалу они показались мне просто украшением… и только теперь я сообразил, никаких украшений в этом месте просто не может быть. Больше всего они были похожи не на шары, а на желтые круглые сливы, разрезанные пополам и прилепленные в начале каждой из линий, убегающих в неразгаданную вязь. Так значит, всё, что происходит в проходах как-то связано с этим строгим рисунком?
Вот же скотина, а почему он про это никому из нас сразу не объяснил? Разозлился я, добавляя в вырисовывающуюся картину полученные сведения, и понимая, что шел в правильном направлении. Мне нужно еще пару дней… или чуть больше, чтоб сопоставить все символы и понять ускользающий смысл… и я позабочусь, чтоб они у меня появились.
Больше в этот раз мы никуда никого не отправляли. Маги и впрямь были выжаты почти досуха, и Сахта сухо сообщила, что до вечера им лучше отдохнуть.
Предвидя скорый уход из зала, я медленно шел мимо отмеченных крестиком дверок, лихорадочно шаря по ним взглядом в поисках зацепки. Ощущение, что истина где-то на поверхности, не покидало меня, наоборот, становилось все крепче.
— Таржен… — в глубоком женском голосе, раздавшемся за моей спиной, появилась какая-то обволакивающая томность, — что ты там разглядываешь?
— Мне кажется… — отвечаю, польщено улыбнувшись, вот и меня, наконец, сочли достойным обольщения, — что в этих знаках есть какая-то система… если бы можно было их срисовать…
— Почему тебе пришла в голову такая мысль? — она уже стоит передо мной, внимательно и ласково заглядывая в глаза, и я почти ощутимо чувствую, как за спиной начинает распускаться отливающий зеленью и золотом петушиный хвост.
Страшная сила в этой женщине. И ведь не нужна она мне вовсе, и вызывают возмущение и отвращение ее методы действия, и полюбить ее всей душой, как люблю Зию, я никогда бы не смог. Зачем тогда, словно невзначай, уцепил ее за пальчики и незаметно их поглаживаю? Успокаивая свою совесть смехотворным объяснением, что именно таким способом я собираюсь обмануть ее бдительность. Хотя в глубине души отлично понимаю, что обмануть могу только самого себя.