— Кира, у тебя воин за спиной и он достал кнут.
Ну да, ну да, жоних тама. Я повернулась и посмотрела на Дьяра… все хорошо, но жутко папика напоминает, так и хочется по морде врезать. И вот этот самый клон папандра, глядя на меня спокойно произнес:
— Твоя мать ничему тебя не научила, женщина.
Зря он так!
— Моя мать, научила меня самостоятельности, братик, — язвительно произнесла я, — а ты без папочкиного слова и шаг сделать боишься!
Воин сжал кнут, который уже держал в правой руке и демонстративно сделал шаг ко мне, сократив расстояние до неприличия.
— Ну конечно, — сокрушенно пробормотала я, упираясь носом чуть ниже его плеча, — на этот шаг папа дал добро!
Через секунду, связанная по рукам и ногам всего одним ударом плети, которая почему-то оказалась значительно длиннее, чем можно было бы признать с первого взгляда, я уже пожалела о своих словах. Но еще больше я жалела о том, что никакие другие сказать не могу — кляп мне затолкали чуть ли не в глотку, когда я заорала в момент, обвивания плети вокруг моих рук и ног. И в результате, под изумленными взглядами техников Джокера, которым притворяться надоело, меня спеленатую по рукам и ногам, воин просто перекинул через плечо и разогнавшись перепрыгнул через парапет и пока я закрыв глаза мычала от ужаса, преспокойно приземлился.
А потом я увидела страшное — в полуразрушенном фонтане, где воды не было уже много тысяч лет, лежал Икас… без сознания…
Я сначала застыла, не отрывая взгляда от своего зверя, а потом забилась, закричала, пытаясь вырваться из последних сил. Дьяр по началу игнорировал, унося меня прочь от города, прочь от моего Икасика, но осознав что моя истерика идет только по нарастающей и успокаиваться я не собираюсь, снял с плеча, поставил на ноги, прислонив к стене. А затем, наклонившись так, чтобы я видела его лицо, прошипел:
— В отличие от отца, я всегда учитываю детали, женщина. Ты сбежала со своим зверем, но ты не знала его предпочтения. Я знал!
И потому на рынке, где твой «друг» покупал корм, появилось мясо горной козы.
Я замычала и рванулась снова, Дьяр без труда удержал и продолжил:
— Снежная смерть к ядам очень чувствительны, — губы воина коснулись моей щеки, заскользили к уху и Дьяр прошептал, — но есть снотворные природного происхождения. Мясо, что твой зверь съел сегодня, принадлежало козе, которую зарезали спящей.
Меня просто колотить начало и от ярости, и от злости, и от безысходности всей ситуации. И даже злые слезы из глаз потекли, что было особенно неприятно под презрительным взглядом новоявленного женишка. Дальше меня снова перекинули через плечо, не заботясь о том, что рукам больно, да и ноги связаны слишком туго.