Илейко вдруг, словно по наитию, развел свои руки в стороны, тем самым перекрывая движение дьявольского воинства. И оно, что было удивительно, остановилось, не пытаясь как-то обогнуть внезапно появившееся препятствие. Бесы завизжали и залаяли, навалились всей ордой, но лив, вкладывая свою лепту в противостояние, только напрягся. Ощущение было такое, словно держать руку в струе воды, напор которой все возрастает. Чьи-то когти пытались рвать плечи, чьи-то клыки норовили ухватиться за затылок. "Гуще мажь, Гущин!" — захлебывались ненавистью чьи-то слова в самое ухо.
— Я не Гущин! — вскричал он, беспричинно, казалось бы, взрываясь яростью.
Он отклонился назад и бесово войско попятилось. На шее у лива вздулись жилы, он наконец-то расходовал всю свою силу, накопленную за годы специальными упражнениями. Передвижение исключительно на руках иначе и не назвать.
Поп и рыцарь тоже ощутили на себе весь напор дьявольских сил. Правда, убывающий. Отлетел очередной бес за пределы осязаемости и там увял, на его место никого не пришло. Доразбросав остатки врагов по сторонам, Стефан и Михаил замерли, переводя дыхание. Неплохая такая зарядочка, на ночь глядя, чтоб спалось хорошо и не снились цыгане. Только утерев пот с лица, хунгар заметил причину их победы. Точнее, сначала заметил напрягшегося, превратившегося в сплошной бугор мышц Илейко, а уж потом, сообразив, отвел взгляд.
За плечами лива сплошной шевелящейся кучей силились пробиться враги, числом, поистине — легион. Михаил дернулся, было, на помощь, но Стефан его удержал.
— Мы пришли сюда за другим, — прошептал он, пытаясь вспомнить цель их визита.
— Надо помочь, — удивился боевой поп. — Илейко долго не выдержит.
— Сейчас, сейчас, — морщил лоб хунгар. — Так, так, так.
Он закрыл на миг лицо руками, и, вдруг, резко одернув их, вскричал:
— Нам нужен всего лишь ответ! Лишь ответ!
Его услыхали. Неисчислимое множество голосов завыло:
— За все вопросы есть плата! Плата! Тогда ответим! Ответим!
— Наша плата в том, что позволили вашей своре посмотреть, что такое жизнь человеческая! — сказал Стефан. — И даже поучаствовать в ней!
— Да! — прокричал Миша и потряс кулаком. Ему тоже хотелось что-нибудь сказать. — Взаправду!
Наверно, слова произвели какой-то эффект. Во всяком случае, давление на руки и плечи лива уменьшилось и даже прекратилось вовсе. Он, не решаясь расслабиться, продолжал, тем не менее, сидеть в позе креста. Сдерживать напор адского войска, практически без помощи ног, было нелегко.
Что удивительно: свечи продолжали гореть, как ни в чем не бывало, только иногда изрядно коптили, когда рядом пролетал особо рьяный бес, то ли спешивший получить в харю, то ли уже получивший.