Матушку и отца, какими они были три десятка лет назад, их заботу. Сейчас заботы практически не чувствовалось, но причина в этом была одна — он сам отказался, пытаясь жить самостоятельно. Совсем не за горами время, когда надо будет ухаживать уже за ними самими, а он не в состоянии, несмотря на всю тревогу и жалость, какие ощущал к постаревшим родителям. Слава богу, кроме него есть другие сыновья и дочки — они помогут, они добрые.
Помнил он и детские драчки с соседскими парнями, недоброжелательность девчонок. Сейчас те люди уже давным-давно сами имеют своих детей, воспитывают их, хорошо ли, плохо. Кличка, данная ему неизвестной "марысей" прижилась, так его и величают в деревне то ли в насмешку, то ли с жалостью "Чома Илья". Он давно смирился со своим убожеством и нисколько не обижался, когда какие-нибудь ребятишки прибегают и из зарослей кустов смотрят, как он тягает свои ноги по двору. Наоборот, разговаривать с малышами — сущая радость. Всегда можно найти общий язык. Жаль, что много лет назад он этого не понимал. Наверно, потому, что сам был таким же, как они. Ну, или почти таким же.
Вспоминал своего единственного настоящего друга — Бусого. Теперь для него перестало быть загадкой, каким образом они настолько хорошо понимали друг друга. Братья-скоморохи, Матти и Лука Петровы разъяснили про передачу мыслей. Сдается, волк лучше умел читать его думы, даже не пользуясь алхимическим жидким кристаллом. Ему в зимних беседах не нужно было и слов произносить, все понятно было и без сотрясания воздуха. А, может быть, он и не произносил ничего вслух.
Сразу же за волком возникали образы рыцаря Дюка Стефана, Дюка Степановича, и попа Михаила, драчливого Мишки. Как насыщенно провели они ту единственную ночь перед часовней в Герпеля! Рыцарь был настоящий, общением с ним следовало гордиться. И его принадлежность к могущественному Ливонскому Ордену лишь добавляла величия. Он изо всех сил боролся за неизвестного ему лива, без остатка вложившись в достижение поставленной цели. Не его вина, что не вполне успешно. Точнее — каждый остался при своем. А чего стоило отвага и боевая ярость попа Миши, вписавшегося в странное и страшное противостояние со Злом! Нет, может быть, результата достичь не удалось, но, зато, не каждый человек может похвалиться чувством принадлежности к боевому братству, какое бы оно ни было. Рыцарь, поп и калека — гроза нечисти. Каждый пошел своей дорогой, но ощущение плеча товарища осталось. Даже спустя столько лет нет стыда за содеянное: бедная часовенка покосилась, да и пришла в запустение. Миша где-то делся, вместо него никто долго не приходил, а когда пришел, то сразу ушел. Очень быстро вокруг все заросло чертополохом, словно пожарище крапивой. Местное население, особенно былые должники, без всякого зазрения совести или душевного трепета прибрали для хозяйства некоторые полезные доски, бревна, утварь и лавки. Словом, когда появился новый поп, очень много надо было восстанавливать снова. На это у него не было сил и, самое главное — желания. Да и не должна стоять церковь на старинных кладбищах метелиляйненов. Религия существование их отрицает, те, пусть даже и мертвые, не могут не противиться в ответ. А Голиаф улыбается со страниц греческой Библии.