Видимо, приятель тоже не видел особых резонов для радости. Он даже не простился со мной, выскользнув вслед за Себастьяном. А за ним с видом побитых щенков потянулись и Дейла с Кайлом. Только рыжий мальчишка нашел в себе силы напоследок махнуть мне рукой.
Внизу хлопнула входная дверь, и мы с Дорой остались в столь долгожданном одиночестве. Правда, сейчас это меня совершенно не радовало, скорее — наоборот.
Часть третья
МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ И БОЛЬШИЕ БЕДЫ
Вечер показался мне очень скучным. И в этом не было ничего удивительного: после наполненных событиями последних дней я совершенно не представляла, чем мне заняться. Уборка лишь на время отвлекла меня. Вскоре в доме больше ничего не напоминало о том, какое количество народа волей-неволей гостило здесь. Если, конечно, можно так назвать затянувшийся визит Седрика с его коллегами.
Ужин прошел в полном молчании. Перед ним я сняла с запястья повязку и убедилась в правдивости слов Седрика — никакого шрама, свидетельствовавшего о проведенном ритуале, действительно не осталось. Но это счастливое обстоятельство не смогло улучшить мое плохое настроение. Даже Дора, обычно не жалующаяся на отсутствие аппетита, заразилась от меня унынием и вяло ковырялась вилкой в тушеном мясе. Я в свою очередь к еде почти не прикоснулась, занятая невеселыми мыслями о ближайшем будущем моей семьи. Было понятно только одно: ничего хорошего нас не ждет. Предстоит долгое утомительное разбирательство, раз уж мой отец попал под подозрение. А я… Демоны, не хочется думать, какие гадости про меня наплетет Олессия. Вряд ли у порочной дочки графа Тадеуса хватит ума держать язык за зубами, хотя на ее месте я была бы намного больше озабочена тем, чтобы баронет Дамьян Альтецкий не узнал про шалости своей драгоценной невесты.
— Я думаю, тебе надо связаться с отцом! — неожиданно проговорила Дора и решительно отложила вилку в сторону. — Триша, даже если это он убил отвратительного мерзавца Флавия, то поступил совершенно верно. Нейн Хронг думал, что таким образом защищает твою честь. Я считаю, Флавий еще легко отделался. В былые времена его бы вываляли в дегте и перьях и привязали бы к дереву на съедение диким зверям. И поделом!
— Дора, — укоризненно протянула я, слегка впечатленная кровожадным настроением служанки.
— Что — Дора? — хищно оскалилась та. — Скажешь — жестоко? А он не жестоко поступал, ввергая невинных девиц в пучину разврата, а их родителей — в горе и гнев?
— Ну некоторые девицы, попавшие в его сети, оказались не такими уж и невинными, — пробормотала я, невольно вспомнив Олессию.