Он посмотрел на Рейчел. От Рейчел уже почти ничего не осталось. Ее безумные попытки вырваться перешли просто в судорожные подергивания. Чернота обволакивала ее
(«И стала больше, — подумал Рэнди, — конечно, больше!») —
С тупой необоримой мощью. Он увидел, как рука Рейчел ударила по черноте и прилипла к ней, будто к клею на мушиной бумаге, увидел, как рука была поглощена. Теперь остался только абрис ее фигуры, но не в воде, а внутри черноты, и она не переворачивалась, ее переворачивали, и это уже утрачивало сходство с ее фигурой. Мелькнуло что-то белое. «Кость!» — с омерзением подумал Рэнди, беспомощно отвернулся, и его вытошнило за край плота. Лаверн все еще кричала. Потом раздался глухой шлепок, крики оборвались, сменились хныканьем. «Он ее ударил, — подумал Рэнди. — Я и сам хотел, помнишь?»
Он попятился, утирая рот, испытывая слабость и тошноту. И страх. Такой страх, что был способен думать лишь крохотным уголком мозга. Еще немного, и он сам закричит. И тогда Дийку придется дать ему пощечину. Дийк панике не поддастся, о нет! Дийк — материал, из которого делают героев. «На футбольном поле надо быть героем, чтобы нравиться красоткам», — зазвучала в его сознании забористая песенка. И тут он услышал, что Дийк говорит с ним, и поглядел на небо, стараясь, чтобы в голове прояснилось, чтобы отогнать видение того, как фигура Рейчел утрачивает чело вечность, превращается в комья, а чернота пожирает их. Он не хотел, чтобы Дийк отвесил ему пощечину, как Лаверн.
Он поглядел на небо и обнаружил, что там уже загорелись первые звезды — угасли на западе последние отблески дня. и ковш Большой Медведицы обозначился полностью.
— Ах, Сееееско. — выдавил он из себя. — Моя думай, мы на этот раз сильно вляпались.
— Что оно такое? — Его рука опустилась на плечо Рэнди, стискивая и проминая его до боли. — Оно ее съело, ты видел? Оно СЪЕЛО ее, СЪЕЛО ЦЕЛИКОМ, хреновина. Так что оно такое?
— Не знаю. Ты что — не слышал? Я же уже говорил.
— Ты обязан знать, хреновый ты комок мозгов, ты же все научные программы проходишь! — Теперь и Дийк вопил, и это помогло Рэнди взять себя немного в руки.
— Ни в одной научной книге я ни о чем подобном не читал, — ответил Рэнди. — В последний раз я видел что-то подобное в «Жутком зрелище» в День Всех Святых, когда мне было двенадцать.
А оно уже вновь обрело свою круглую форму. И лежало на воде в десяти футах от плота.
— Оно стало больше! — охнула Лаверн.
Когда Рэнди увидел пятно в первый раз, он определил его диаметр примерно в пять футов. Теперь оно было не менее восьми футов в поперечнике.