— Он там коктейли для вас готовит, — пролепетал Бюхнер, — какие-то особенные.
— К черту коктейли!
Пусть немедленно явится сюда. Вскоре в гостиную, снимая на ходу фартук, вбежал Фишер.
— Слушаю вас, герр Габт.
— Скажите, когда вы фотографировали группу пожарников, лицо вот этого, долговязого, хорошо запомнили?
— Да. Я его помню. Он как инженер выяснял причины пожара и проверял электропроводку.
— Он ходил по зданию, может быть, фотографировал? Осматривал расположение комнат? — Габт не спускал с Фишера тяжелого напряженного взгляда.
— Н-нет! Я ведь неотлучно находился рядом. Он больше интересовался состоянием проводки и распорядился о ее замене. Уверяю вас, он никак не мог что-либо сфотографировать.
— Все равно не успокаивайтесь! — воскликнул Габт. — Это, несомненно, чекист, он меня всюду преследует. Бюхнер, распорядитесь, чтобы мне немедленно подали машину. Я отправляюсь в посольство. Там надежнее. Все встречи будем проводить там. Теперь о вас, Ганс. Решено! Вы сегодня же ночью переоденетесь, возьмете советский паспорт, выберетесь отсюда и направитесь по разработанному в Берлине маршруту. О каждом перемещении будете сообщать телеграфом до востребования на условленные фамилии. Кнапп будет передавать эти сведения в Берлин.
Поздно вечером Виктор Ларцев докладывал Базову:
— Все прошло удачно, я навел страху на Габта. Нарочно показался ему в их вагоне, а здесь, в Континентальхаузе, ему, несомненно, показали мое фото. Пусть теперь не мешает работать Жаркову.
— Где Габт сейчас?
— Поехал укрываться в немецкое посольство.
— Да… — медленно проговорил Базов. — Жаль. Упускаем такого опасного врага. Но если мы его возьмем, последует провал «НС-13». И наш Жарков может там у них погибнуть. А Габт… Он, видимо, сам уже выйдет из игры. Постарел, бестия! Нервы у него сдают…
Возбужденное настроение не покидало Анну ни на минуту. Она решила, что надо действовать активнее, хотя никаких указаний на этот счет от Базова не получала. День ото дня ее все больше занимали таинственные совещания Бюхнера и Фишера, которые велись в гостиной, расположенной как раз под ее комнатой.
И Анна решилась на хитрость. После пожара в Континентальхаузе местами была повреждена осветительная проводка, и над чашкой люстры в гостиной образовалось отверстие, которое еще не было заделано. В комнате Анны это отверстие прикрывал давно лежащий здесь ковер.
После ужина Анна, как обычно, отправилась наверх, в мезонин. Оставив ключ в замочной скважине, чтобы обезопасить себя от подглядывания, она откинула ковер и приникла к отверстию ухом. «Слуховой аппарат» получился отличным, и она сразу же услышала очень важный разговор.