Увы!
Конечно, после того как антисоветчики тебе все уши прожужжали, что «проклятый»-де Сталин якобы уничтожил сто миллионов невинных граждан, не очень-то, наверное, интересно было узнавать из опубликованных антисоветчиками же документов, что смертность в лагерях ГУЛАГа была, нередко, по оценке того же Дм. Винтера, «смехотворно низкой… ниже, чем на воле в современной России».
К тому же увлечённые модным антисоветизмом «активисты» Интернета сами малотиражные сборники рассекреченных документов не читали. А тем, кто их читал и нашёл там данные, опровергающие антисоветчиков, не верили.
Оказалось, что в родной стране хватает тех, кому страстно хотелось бы услышать от кого-то или самому провозгласить, что дважды два — не четыре, а когда — три, когда — пять».
А когда — и семь целых, сорок сотых.
Ах, как это оригинально!
Ах, как ново!
Это не соответствует исторической правде?
Ну и что!
Это «Ну и что!» просто-таки убивает меня…
Да ладно бы, чёрт бы с ним, с этим неудобным Кремлёвым, — убьётся так убьётся… Но ведь это сакраментальное нынешнее «Ну и что!» убивает будущее России!
А оно ведь, это будущее, может быть или катастрофическим, или — социалистическим.
Tertium non datur («Третьего не дано») — как говаривали древние.
Все серьёзные социальные процессы в любом обществе, разделённом на обладателей капитала и тех, кто обеспечивает этим обладателям их капитал, — все, повторяю, серьёзные социальные процессы имеют классовое содержание.
Нет абсолютного правосудия, нет справедливости для всех — классово всё! И поскольку в руках имущих собственников-капиталистов сосредоточены основные общественные средства, история преподносится широким массам так, как это надо имущим классам. Как говаривал патер Браун, половина политики богатых заключается ныне в обмане народа.
В классовом обществе есть абсолютное большинство тех, кто живёт лишь на средства, заработайте ими личным трудом. И есть абсолютное меньшинство тех, кто полностью или частично живёт на средства, незаработанные личным трудом.
Основные интересы одних и основные интересы других в классовом капиталистическом обществе не только не совпадают, но и прямо друг другу противоположны.
Для первых честный общественный делёж выгоден.
Для вторых — нет.
Это, конечно, скучная истина, но именно это — истина.
И тот, кто пытается объяснять общественные процессы иначе, способен лишь на то, чтобы — по меткому выражению одного французского историка — сварить кошачью похлёбку.
Скажем, Винтер обвиняет Сталина и Берию в том, что они-де проводили репрессии без соблюдения всех традиционных процессуальных норм. Однако нельзя же подходить к одной эпохе с мерками другой эпохи.