Лавочкин спросил растерянно:
— А разве вам разрешили покидать госпиталь?
— Да, разрешили. С завтрашнего дня начинаю работать. Мне даже машину выделили из Кремлевского гаража, — похвастался я.
— Так, может, завтра? — немного подумав, спросил конструктор.
— Не, завтра точно нет. Я в Центр боевой подготовки ВВС еду, лекции читать. Меня там давно ждут. Так что я туда на весь день.
— Понятно. Ну послезавтра так послезавтра.
— Вот и ладушки. Кстати, я вспомнил рассказ того механика. Ну то, как они боролись с повышенной температурой…
— И как? — перебил меня Семён Алексеевич. Видимо, проблема стояла острее, чем я думал.
— Они поставили другой радиатор, со «сто седьмого». Могу ошибиться, но он сказал так.
Лавочкин быстро подошел к листам и начал перебирать их. После чего несколькими штрихами что-то быстро набросал.
— Придется менять фальшборт… Но это только после испытаний… М-да.
— Кстати, все хотел у вас спросить, что с вооружением нового самолета? — спросил я, заметив, что Лавочкин стал собирать листы и сворачивать их, чтобы убрать в тубус.
— Как вы и просили, две пушки и два крупнокалиберных пулемета, — пожал он плечами.
— Те же двадцать миллиметров?
— Именно.
— Эти пушки — фактически крупнокалиберные пулеметы, то есть они не совсем соответствуют требованиям… Хотя я вам это уже говорил.
— Я помню, говорили. Я узнавал насчет авиационной двадцатитрехмиллиметровой пушки, но она еще не готова.
— А снаряды для «двадцатки»?
— Это вы про то, что у них слишком большие взрыватели? Из-за чего теряется вес взрывчатки?
— Именно.
— Я договорился, чтобы несколько трофейных снарядов от вооружения «мессера» получили КБ, которые этим вопросом занимаются. Думаю, скоро у нас появятся нужные боеприпасы. Честно говоря, дальше я передал все вопросы по этой теме Архипову, что там сейчас творится, знает только он.
— Понятно, я спрошу у него, спасибо. А где вы установили пушки?
— Мы расположили пулеметы в крыльях, а пушки на двигателе сверху, синхронизировав их. Были проблемы с установкой, но они уже решены.
— Как моя идея насчет трехпушечной машины?
— Пока только в виде рисунков.
— Хорошо. Вы подумали над тем, чтобы было можно стрелять раздельно и вместе с пулеметами?
— На опытных образцах мы так и сделали.
— Отлично. Это очень хорошо.
После того как Лавочкин вышел, я посмотрел на наручные часы — время было уже ближе к полуночи. Мы общались больше трех часов.
С трудом доковыляв до кровати, плюхнулся на нее и стал стягивать с себя пижаму. В это время дверь скрипнула, и вошедшая в палату Даша принялась помогать мне. Судя по всему, она ждала окончания нашего разговора за дверью.