Как обычно, первым опустошил свою тарелку Леон.
— Так вот, я говорю, что тут все отстой.
— Мне так не кажется, — возразила Шэз, — тут полно мест, где хорошо кормят, сравнительно низкие цены на жилье, так что я могу позволить себе что-то попросторнее клетки для кроликов. А если из одного конца города нужно попасть в другой, то можно пройтись пешком — необязательно целый час торчать в подземке.
— А загород? Подумайте, как легко тут выбраться за город, — добавила Кэй.
Картинно закатив глаза, Леон откинулся на спинку стула.
— Хитклиф, — невероятным фальцетом пропищал он.
— Она права, — сказал Саймон. — Господи, Леон, ты мыслишь стереотипами. Надо двинуться куда-нибудь подальше от города, глотнуть свежего воздуха. Что если завтра утром отправиться на природу? Честное слово, интересно взглянуть, так ли прекрасен этот Илкли-Мор, как поется в песне.
Шэз рассмеялась:
— Ты что, Саймон? Захотел походить без шапки и посмотреть, не умрешь ли от холода?
Остальные тоже расхохотались.
— Я же и говорю, отстой! Полный примитив. Делать тут совершенно нечего, кроме как шататься на своих двоих. И знаешь, Саймон, вовсе не я мыслю стереотипами. Могу сообщить, что с тех пор, как я тут, по дороге домой меня уже трижды тормозили. Даже в Лондоне полицейские не такие ретрограды и не считают, как последние расисты, что всякий черный на приличной тачке — обязательно наркодилер, — с горечью резюмировал Леон.
— Они тебя останавливают не потому, что ты черный, — Шэз воспользовалась паузой, когда он замолчал, прикуривая сигарету.
— Не потому? — вместе с дымом выдохнул он.
— Нет, они тебя останавливают, потому что у тебя с собой боевое оружие.
— Ты о чем?
— Об этой куртке, детка. Еще парочку лезвий, и ты сам будешь увечиться, надевая ее. Когда на парне столько бритв, то понятно, что полиция будет его тормозить.
Шэз протянула руку и подставила Леону свои пять, он же, под дружный смех остальных, с сокрушенным видом хлопнул ладонью об ее ладонь.
— Куда этим лезвиям до твоего остроумия, Шэз, — сказал Саймон, и было непонятно, только ли от острых специй вспыхнули огнем его скулы.
— Если уж речь зашла об остроумии, — подала голос Кэй, когда главная тема была исчерпана, — из Тони Хилла невозможно ничего вытрясти, его никогда не застанешь врасплох. Я не права?
— Да уж, хитер, — подтвердил Саймон, откидывая с потного лба вьющиеся черные пряди. — Только на мой вкус слишком уж он чопорный. Такое чувство, что перед тобой — стена, подходишь к ней вплотную, а что дальше — не видать.
— Я вам скажу, почему так. — Шэз вдруг посерьезнела. — Это из-за Бредфилда. Того педика, помните?