— Нет, — упрямо возразила Саэта. — Я верю Гаэтано.
Кантор ничего не ответил. Разговор снова угас, оставив после себя неясное щемящее чувство сожаления о чем-то прекрасном, что было и никогда не вернется. О прежней жизни. О забытой любви. О потерянных друзьях… Саэта ощутила, как внезапно нахлынувшая тоска сдавила горло и глаза, и с ужасом поняла, что сейчас заплачет. И Кантор, о невероятном слухе которого рассказывали легенды, все услышит, стыд-то какой… Скорее встать и смыться в ванную? Так ведь и там услышит…
Пружины кровати противно взвизгнули, Кантор поспешно прошлепал в ванную, и спустя секунду послышался шум воды. А еще через минуту-другую тоска исчезла, словно кто-то стер ее мокрой тряпкой, и Саэта поняла, что этого душераздирающего чувства и не было вовсе. То есть у нее не было. Она просто стала жертвой бесконтрольной эманации. Кантор позабыл сказать, что он эмпат не только врожденный и стихийный, но еще и двусторонний. Что же его, беднягу, так расстроило? Воспоминания о том, как он был молодым и счастливым, пока не начался весь этот бардак? Ее дурацкие расспросы? Или упоминание о Кастель Милагро, в котором он тоже побывал?
Саэта уснула с мыслью, что жизнь — поганая штука.
Утром ее разбудила шумная возня в комнате. Как оказалось, это всего лишь Кантор занимался гимнастикой. Разумеется, надеть что-то, кроме своих идиотских трусов, он не потрудился, и Саэта имела возможность наблюдать во всей красе, как он отжимается от пола на одной руке. Молодец, конечно, кто бы спорил. В прекрасной форме, поджарый, мускулистый, подвижный. Неужели он действительно абсолютно равнодушен к женщинам? Желательно, конечно, чтобы это было правдой. Спокойнее как-то. Но не верится.
Кантор закончил серию, сменил руку и сказал, не оборачиваясь:
— Доброе утро. Я тебя разбудил?
— Как ты увидел, что я проснулась?
— Услышал. Можешь вставать, я не буду оборачиваться. Выспалась?
— Да, — кивнула Саэта, выползая из-под одеяла. — Какие у нас планы на сегодня?
— Я заказал газеты, изучим за завтраком. Если ничего не найдем, пойдем, потолкаемся по рынку, по кабакам, послушаем сплетни. Да, еще в банк надо зайти.
— Зачем?
— Как — зачем? За деньгами. Ты думаешь, на то, что нам выдали, можно изображать богатых господ? Да нам не на что будет отсюда уехать, если окажется, что она рванула дальше.
— А если нас поймают? Можно же как-то достать денег, не грабя банк.
— У меня счет в этом банке. Не сбивай меня с ритма.
Поняв это так, что на вопрос «откуда?» ей ответят «не твое дело», Саэта подхватила халат и отправилась в ванную. Уже оттуда она увидела, как Кантор поднялся с пола, потянулся и изящно сел на шпагат. И подумала, что слухи о его предполагаемом увечье кто-то придумал и распустил нарочно. Сами они возникнуть не могли. Не может такого быть, чтобы никто из ребят никогда не видел его раздетым.