На второй день возле шляха впервые встретился постоялый двор: глинобитный забор в полтора роста, способный защитить обитателей от дикого зверя или одинокого татя, навесы для лошадей, длинный дом с узкими окнами и единственной печной трубой. Заворачивать во двор Андрей не рискнул - послал на разведку Никиту, велев оставить на телеге пояс с ножами и сумкой и поменять добротный стеганый тегиляй на старый тулуп, который был подстелен для тепла на облучке. Уже через минуту тот, довольный, прибежал за серебром:
– Невольник на дворе сказал, за две полушки нагрузит, сколько увезти сможем. Дозволишь, княже?
– Коли так, - усмехнулся Зверев, развязывая кошель, - грузи все три.
Вскоре пищали, сундук и все походные припасы утонули под охапками колючего и почему-то совсем не пахнущего сена. Престарелый невольник, в валенках на голые ноги и в таком же, как у Никиты, драном халате, с покрытым мелкими шрамами лицом, перекрестил путников и, проводив сани за ворота, долго кланялся вслед.
Лошади, вечером вдосталь наевшись нормального корма вместо ледяной квелой травы, с утра пошли куда веселее и около полудня даже обогнали длинную колонну рабов. Невольники, связанные за шею одной общей веревкой, брели не глядя по сторонам, с опущенными головами. Одеты кое-как - кто в старой шубейке, кто в душегрейке стеганой, а кто и вовсе в рубахе. На ногах - обмотки. Одни мужики, ни женщин, ни детей. Руки не связаны, охрана - всего пятеро верховых на две сотни. Но… Но куда ты денешься в чужой земле, да еще зимой, без денег и нормальной одежды? Коли и убежишь - то только на смерть. А кто не боялся смерти - наверняка уже умерли, защищая себя и свой дом с оружием в руках.
Путники, сознавая бессилие, тоже отвели глаза и поторопили лошадей, уезжая вперед от режущего душу зрелища.
Постоялые дворы стали попадаться все чаще и чаще, по три-четыре за день. А когда шлях, обогнув Сиваш, повернул на юг, к Перекопской стене - они стояли уже чуть ли не через каждую версту. Один из таких дворов бросился в глаза благодаря неожиданному украшению - остроконечному шатру с позолоченным крылатым львом вместо флюгера. И Зверев, порядком уставший за полный месяц пути от Тулы до Крыма, решил сделать остановку.
– Никита! - натягивая поводья, позвал он холопа. - Загляни, узнай, баня у них тут есть?
– Сей минут, княже… - бодро отозвался слуга. Расстегнув пояс, уронил его поверх тулупа и бодро побежал к запертым воротам. Постучал.
– А коли языка они нашего не понимают, княже, тогда как? - спросил Мефодий с задних саней.
– Коли не понимают, зачем нам тут ночевать? - пожал плечами Зверев. - В другой поедем.