Жанна выпрямилась в кресле и принялась разглядывать то, что стояло на столе. Его украшали безделушки, привезенные из путешествий.
Африканские браслеты из ракушек. Шерстяные нитки от шали или ковра из Латинской Америки. Крошечные деревянные статуэтки, вероятно из Океании. А еще там лежали скрепки. Резинки. Коробка из светлого бальсового дерева с логотипом, видимо из-под печенья. Жанна заглянула внутрь. Куча бумажек. Счета за канцелярские товары. Исписанные стикеры. Жанна удивилась, что полицейские их не забрали. Очевидно, там и не было ничего важного.
Она порылась еще. Накладные служб экспресс-почты. DHL. UPS. Fedex.[39] Некоторые не заполнены. На других указаны адреса отправителей. Нелли получала посылки со всех концов света. Жанна сообразила, что они связаны с ее исследованиями. Образцы крови. Пробы, позволяющие делать генетические анализы.
Ее внимание привлекла одна накладная. Доставлено UPS из Манагуа, столицы Никарагуа. Отправитель — Эдуардо Мансарена из компании «Плазма Инк.». Получено 31 мая 2008 года. За пять дней до убийства. Манагуа. Именно в этот город Франсуа Тэн звонил в воскресенье на засекреченный номер. Именно туда через Мадрид в понедельник утром вылетел Антуан Феро.
Не раздумывая Жанна сунула накладную в карман.
— Ну как, вы довольны?
На пороге кабинета стоял Бернар Павуа.
— Мне пора браться за работу. Я имею в виду, по-настоящему. У себя на этаже.
— Ну конечно, — сказала она, вставая. — Уже иду. Не беспокойтесь.
Великан проводил ее до лифта. Когда двери открылись, он зашел в кабину вместе с ней, решив до конца придерживаться роли радушного хозяина. Они спустились на первый этаж. Молча пересекли прохладный белый холл. Жанну так и подмывало расспросить его о бандеролях и посылках, которые получала Нелли Баржак, но инстинкт подсказывал ей, что на сегодня вопросов достаточно.
Уже в дверях, в послеполуденной духоте, Бернар Павуа нарушил молчание:
— Я почувствовал, как вас шокировало мое поведение в нашу прошлую встречу. То, что я никак не показывал своего горя.
— Горе не всегда выражается в слезах.
— А слезы могут выражать не только горе.
— Нирвана?
Цитогенетик засунул руки в карманы. Прищуренные глаза за стеклами очков снова напомнили ей статую Будды с его невозмутимой мудростью.
— Не знаю, какой вы судья, но как женщина вы мне нравитесь.
— Тогда расскажите мне, что у вас на душе.
— Мне пятьдесят семь, — сказал он, закуривая. — Нелли исполнилось двадцать восемь. У меня два сына примерно ее возраста. Она была красавица. Вы, надо думать, заметили, что меня трудно назвать привлекательным. И тем не менее мы жили с ней душа в душу. Вас это удивляет?