Тэн во что бы то ни стало пытался вырвать статую из огня. Вот почему у него на руках обнаружили следы пластика, смолы и лака. Остатки расплавившейся скульптуры. Вот почему тело убийцы так и не нашли. Не было никакого убийцы. По крайней мере в квартире.
Была лишь статуя.
С которой Тэну суждено было умереть…
Изабелла Вьотти продолжала говорить, но Жанна уже ничего не слышала.
Два вопроса занимали ее настолько, что вытеснили все остальное.
Почему Франсуа Тэн выкрал скульптуру?
Почему он непременно хотел спасти ее от пожара?
Бардак.
И это еще слабо сказано.
Маски. Бюсты. Руки. Приколотые к стенам фотографии. Снимки МРТ.[46] Веревки. Рельсы. Банки. Палитры с красками. Кисти. Щетки. Глаза из дутого стекла. Волосы. Зубы и ногти из пластика. Мешки с сухим гипсом. Брикеты белой глины. Блоки эластомера…
И скульптуры.
Леденящие душу своим реализмом.
Расставленные вдоль стен, на досках и подставках. Подпертые банками с краской и обвязанные веревками. Поднятые на помосты. Они совсем не походили на коричневые и бежевые статуи Изабеллы Вьотти. Ничего общего с доисторическими людьми, их грубыми лицами и одеждой из шкур. Здесь вы оказывались в гуще одержимой насилием современности, по сравнению с которой первобытные времена показались бы дышащими райским благолепием.
Франческа Терча изображала только ужасы.
И в них всегда участвовали дети.
Но не в роли жертв.
В роли палачей.
Жанна расхаживала под арматурой из свинца и цинка: мастерская представляла собой настоящий цех XIX века, переделанный под современный лофт. Сквозь наклонные стекла сочились последние закатные лучи.
На пьедестале ребенок засунул указательный палец учительницы в точилку, прикрепленную к школьной парте. Жертва вопила, а ученик рассматривал прозрачный цилиндр с обрезками плоти вместо обычной деревянной стружки.
В другом месте мальчишка в ярких бермудах и футболке ложечкой выковыривал глаза котенку. К столу на козлах была привязана девочка с раздвинутыми ногами и спущенными трусиками. Над ней склонился подросток, поигрывая ярко-оранжевой морковкой, похожей на кинжал.
Другая сценка: малыш в комбинезончике, сидя на полу, осторожно отрывает мухе крылышки. У него самого огромная мушиная голова и фасеточные глаза с волосками.
Откуда только Франческа черпала подобные образы?
Жанна подошла к «шедевру с точилкой». На белом листке, приклеенном к подножию скульптуры, Франческа написала: «Бедная госпожа Кляйн». Очевидно, название произведения. Что бы это значило?
И тут она вспомнила. Только сегодня утром Элен Гароди упомянула Мелани Кляйн — одного из первых психоаналитиков, изучавших аутизм. Простое совпадение? Одна деталь: и мальчик, и «учительница» одеты по моде тридцатых годов.