— Вот она-то на землях Геи и сменилась на Её влияние, — уверенно сказал Эрлан, — но не полностью. Принц, призови, пожалуйста.
Рус, пожав плечами, попросил Духов покрутиться вокруг себя и снова уйти в расслоение. Не хватало еще, чтобы приняли за одержимого.
— Невероятно! — воскликнул Карлант, — ты заметил колебание Силы Френома? — обратился к Эрлану, — я — нет.
Эрлан, гордо улыбаясь — словно это его заслуга, согласно кивнул.
— Это… это… прямое влияние Бога, как у Верховных жрецов! — в очередной раз поразился бывший воспитатель и бросился обнимать любимого воспитанника, которого давно похоронил. Далее пожурил Руса за незнание языка «как же ты мог, ты тогда уже говорил как взрослый. А какие суждения выдавал! Не помнишь? Жаль. Вспоминай Рус, вспоминай. Надо вспомнить…», расспросил, где жил все это время, кто воспитывал и тому подобное, пока Рус, устав сочинять и уклоняться, не выдал:
— Эта тема закрыта, ясно? Никому никогда этого не открою, даже вам, нашедшим меня. Я поклялся.
— А вот это ты зря, — нахмурился Карлант, — а может и к лучшему, завтра меньше пытать будут, иначе не скажешь, но и доверия не прибавит… ну да ладно, что сделано, то сделано, слушай, кто соберется на совете…
Рус, расслабленный после бани, почти ничего не запомнил. Не понял и утром — слишком много незнакомых имен, характеров, событий, родословных.
И теперь он, Карлант, Эрлан и чуть сзади Леон, стояли перед въедливыми зрителями, демонстративно не обращающими внимания на якобы принца. Они выслушали рассказ Эрлана, послушали пояснение Карланта и сейчас думали, то есть открыто рассуждали вслух, создавая стойкий гомон.
«Ничего», — досадовал Рус, — «выучу язык, для меня это быстро», — к сожалению, альганский «переводчик» без второго собрата бесполезен.
После случая на малом приеме у Амана, когда не понял спор Гелинии с князем, он печенкой осознал истинность выражения «Учтите языки!» и быстро, всего за пару месяцев освоил тирский. Давно заметил — со злости ему удается сделать многое. «Сила воли, однако», — шутил он, дразня Духов, которым все дразнилки по барабану. Не хочет «Большой друг» в полной мере осознавать свою Волю — его дело.
Наконец, перекрывая шум десятков голосов, четко расслышался вопрос, заданный по-гелински. Шум стих. Надо сказать, что по-гелински в Этрусии говорили почти все:
— Ответь юноша, как тебе удалось улизнуть из Стрекаловского замка? Туда Гросс лично направился и лично, по его словам, тебя зарезал. Только не говори, что маленький был, не помнишь… — последние слова мужик в ярко-голубой рубахе под безрукавкой пропищал как ребенок, — твои опекуны должны были просветить тебя.