— Ты хочешь сказать…
— Он принц, без сомнения! Но он другой мальчик, совершенно другой.
— То есть… бастард?
— Я этого не говорил. Пойдем, Эрлан, нам остается только ждать…
Падая в песчаный лабиринт, Рус с теплом вспоминал Этрусию.
По земным меркам их общество оказалось более «продвинутым». Начать хотя бы с рабов. Их не было! Причем не по закону или декрету, а просто так сложилось. Постепенно все этруски, включая землепашца или последнего бродягу, стали археями. Какое рабство? Для отработки долгов или с целью заработать денег люди поступали в услужение к богатым собратьям, но ни о каком рабстве в классическом понимании и речи не шло. То же самое постепенно перешло и на пленных варваров, к которым относили и «просвещенных» геянцев.
За преступления предусматривались тюрьмы, назначалась смертная казнь, взимались штрафы. Судил местный владетель, но под ощутимым давлением жрецов. Именно они являлись цементирующей силой, не давали единой стране расползтись по удельным княжествам. Они же, хоть и не участвовали в длительной усобице, но исподволь поддерживали деление родовитых этрусков на две партии. Две — не двадцать две, опасность раскола резко снижалась. Снижало вероятность распада и четкое деление земли; вотчина есть такая, какая есть и даже царь не имел право менять границы. Какие владения сложились со времен первых Груссов, такие существовали до сих пор. Вновь завоеванные земли — исключительно царские и он отдает их только в аренду (с возможностью «субподряда» разными князьями — везде есть лазейки). Крестьяне, основа экономики, арендовали землю у владетелей и о «приписке» в любом виде даже не подозревали. Могли спокойно перейти от одного к другому, поэтому приходилось «соревноваться» в отношении арендной платы. Здесь тоже возникли свои ухищрения наподобие мнимых и истинных «долгов», в ответ появились крестьянские «контрмеры», но это другая история.
Этруски, понятное дело, охотно шли в дружины к своим князьям и боярам. Бояре — благородные, то есть ведущие род от Грусса или Гросса или «первых соратников» Френома. Они арендовали землю у князя-майора и приносили вассальную присягу. Вот эти дружины и воевали, остальной люд не трогали. Рус поначалу сомневался, но когда на четверть заглянули в лесную усадьбу Карланта, то поразился. Сгорело всего два сарая и часть частокола. Погибли только те, кто противостоял «десанту». Больше никого не тронули и почти не пограбили. А у него в голове сидели кадры из фильмов о гражданской войне, где брат на брата и вырезанное население… ничего общего! Немного снизил свой пыл в плане «остановить братоубийство».