— А кто этот Карлос? — спросила Брук.
— Бывший парень.
— Тревор знает о нем? — нечаянно вырвалось у Эйми.
Лакс хихикнула, потом смутилась. Увидев ее реакцию, сердце Марго сжалось. «Это не было игрой больного воображения Эйми, или обманом зрения, или любым другим разумным объяснением, — сказала она себе. — Девушкой в туфлях и чулках Лакс была Лакс. Тревор нашел себе другую».
— Как ты узнала про Тревора? Мы действительно, ну знаешь, осторожны и все такое.
— Я видела вас в баре «Шестерка» на Грув-стрит в четверг вечером.
— Ой.
— Мне показалось, что ты была не слишком осторожна, облепив своими губами его лицо, — сказала Эйми.
— Ну, я имею в виду, осторожны, типа, в офисе. То есть у него куча этих чертовых правил насчет того, как нам вести себя друг с другом. Никаких встреч взглядами в холле. Никаких электронных писем личного толка, если они не зашифрованы. Я, типа, сексуальный шпион. Это даже забавно, с какой-то стороны.
— Лакс, он, наверное, лет на тридцать старше тебя, — оборвала ее Эйми.
— Нет. Всего на двадцать. Мне двадцать три, ему, типа, сорок три. Он сказал, кажется, сорок пять или что-то около того.
— У него взрослый сын, который женится в следующем месяце. Младшему сыну Тревора по меньшей мере двадцать пять лет.
— О! Ну и что? Ну да, он старше меня. И что с того?
— Намного старше, — настаивала Эйми. — Марго, сколько лет Тревору?
— В августе будет пятьдесят четыре, — поспешно ответила Марго.
— Ого. Он хорошо выглядит, — заметила Брук, мечтая об окончании этого заседания Вторничного клуба глупых сплетен. Ей очень хотелось прочитать следующую часть своего последнего творения под названием «Энрике звонит в заднюю дверь».
— Слушайте, сейчас же моя очередь читать? — спросила она.
— Давай, — сказала Марго. — У меня ничего нет.
Брук достала из своей сумки рукопись. Она подумала об Энрике и о том чувственном удовольствии, которое ей вот-вот доставит его пенис средней длины. От этих мыслей по всему ее телу прошла дрожь.
— Если сейчас ему пятьдесят четыре, а тебе — двадцать три, — Эйми не могла не похвастаться своими математическими способностями, — это значит, что, когда тебе будет сорок три, ему будет семьдесят четыре. И он будет морщинистый и старый, старый, очень старый.
— Да, и что? — спросила Лакс.
— Я просто говорю о том, что он слишком стар для тебя. Всем своим видом Эйми выражала озабоченность и желание помочь, а ее «доброта» интуитивно ощущалась в каждом сказанном ею предложении.
«Какого черта она переживает по поводу того, с кем я трахаюсь?» — удивилась про себя Лакс. В одиннадцатом классе Лакс подралась со своей лучшей подругой Джонеллой из-за того Карлоса, который спустя год стал отцом ребенка Джонеллы. Она сломала ей нос, что, однако, не повредило их дальнейшей дружбе. С того момента Лакс смело шагала по жизни, не беспокоясь о задетых чувствах в отношениях с подругами. Разбитые чувства и носы можно вылечить. Лучше всего говорить то, что думаешь.