…на улице зима. Ночь, редкий снежок, минус девять градусов. Он и Алена возвращаются из магазина. Маши тогда даже в планах не было. Жена идет довольная: ей удалось найти те духи с ароматом роз, что так давно хотела купить. До дома совсем близко. Мы идем и кушаем мороженное. Такое мороженное шариками в вафельной трубочке. Ночь, редкий снежок, минус девять градусов. Редкие прохожие смотрят на нас как на идиотов, но нам все равно…
Николай еще немного посидел на полу, опустив голову и зажав руки коленями. В конце концов он понял, что не может больше находиться рядом с трупом и вышел обратно в магазин, где его ждала двухлитровая бутылка минеральной воды вместо подушки и грязные витрины. Навряд ли удастся сегодня поспать, решил Дохляк. Он уже пытался заснуть в магазине, но мешали выплывающие из памяти воспоминания. И труп в подсобке.
Пригибаясь, Дохляк нырнул к стойке с комиксами, закрывающей витрину. В магазинчике было темно. Солнце давно уже село, а звезды и луну скрывали плотные облака.
Николаю хотелось свернуться калачиком и погрузиться в собственные чувства. И темнота должна была помочь ему в этом.
— Но-о-о-очь, — шепотом сказал он и облизал пересохшие губы.
Дохляк бросил взгляд на дверь подсобки, высматривая пробивающиеся лучи света. Он не хотел задувать свечи в каморке: а вдруг ему все-таки надоест сидеть в темноте? Но «архаровцы» могли разглядеть свет, и поэтому Дохляк плотно прикрывал дверь.
Город погрузился в больной сон. Выжившие прячутся на крышах домов, в мусорных кучах, в подвалах и канализациях в попытке обмануть «архаровцев». Твари же выходят на охоту, чтобы содрать с очередного полоумного бедняги кожу под романтическую музыку военных лет. Но сколько бы «архаровцы» не ловили «живых мертвецов», все равно зомби не становилось меньше. Почему? Нет ответа.
…Он, Алена и Маша возвращаются с пикника. Вечереет. Небо окрасилось дымкой рассвета. На улице достаточно тепло — градуса двадцать три. Алена и он выпили немного красного вина, поэтому у обоих блестят глаза и на щеках разливается румянец. Маша держит в руках пузатую бутылку «кока-колы». Вообще-то Алена запрещает дочке пить газировку: боится испортить желудок. Но ведь сегодня особенный день. Девятая годовщина свадьбы.
— Коль, а ты уверен, что два литра газировки для нее не много? — спрашивает Алена. Спрашивает потому, чтобы Маша ей возразила. Алена улыбается.
— Не много! — отвечает Маша и оттопыривает нижнюю губу. На кукольном личике отражается целая гамма чувств: обида, огорчение и возмущение.
Он смеется и пожимает плечами. Мол, ничего не поделаешь. Маше не возразишь. Алена порой упрекала его, что он слишком добрый с дочкой. Но как можно было запрещать этому милому комочку с золотистыми волосами?