И вновь гробовое молчание из Центра.
17 июня собрал всех работников резидентуры и под большим секретом сообщил, что в ближайшие дни гитлеровская Германия может начать войну против Советского Союза. В этой связи нам необходимо привести в порядок все секретные документы и наметить очередность их уничтожения.
Нервное возбуждение нарастало. В субботу 21 июня, я на всю ночь включил радиоприемник и настроил его на Москву. Когда рано утром диктор объявил, что предстоит выступление Председателя Совета Народных Комиссаров Молотова, стало ясно: война началась!
Утром 22 июня Л. Е. принес мне на квартиру листок «Срочного выпуска», где сообщалось о нападении Германии на СССР вместе с Финляндией и Румынией по фронту от Северного Ледовитого океана до Черного моря. В 12 часов дня выступил по радио Молотов, объявивший о начале войны гитлеровской Германии против Советского Союза. Немедленно собрали всех, проживающих в здании представительства.
К собравшимся обратился полпред Советского Союза Орлов, который заклеймил вероломное нападение, призвал к спокойствию и организованному сбору для выезда на родину. Не успел Орлов закончить свое выступление, как у него начался тяжелый сердечный приступ, который свалил его в постель до самого приезда в Москву.
Подготовку к отъезду начали в тот же день. Выходу и входу в советское представительство препятствий со стороны полиции пока не оказывалось. Воспользовавшись этим, мы с Ш. У. сели в мою автомашину и выехали в город, где поплутав по улицам и не обнаружив наблюдения, взяли курс на аэродром, чтобы понаблюдать, происходят ли на нем замена гражданских самолетов военными и другие приготовления к боевым действиям. Свою машину поставили на возвышенной части дороги, проходящей в полукилометре от аэродрома, и в течение получаса вели наблюдение. Затем мы заметили, что с аэродрома вперебежку двинулись две группы солдат, — очевидно, чтобы задержать нас. Мы спокойно сели в машину и поехали вперед к ближайшему поселку.
Когда после двухчасового отсутствия мы подъехали к представительству, то увидели, что подходы к нему были перекрыты цепью финских солдат, а входные двери и ворота во двор заблокированы полицейским нарядом. Нас, конечно, пропустили. Оказалось, что во время нашего отсутствия в представительство прибыл шеф протокола МИДа Хаккарайнен и сообщил о запрете советским гражданам выходить в город без разрешения полиции. Хаккарайнен заверил, что продукты для трехразового питания будут доставляться в представительство солдатами. Свободный выезд в город был разрешен только советнику представительства, т. е. мне, в сопровождении полицейской автомашины.