Резидент свидетельствует (Синицын) - страница 90
Когда к нам вышел капитан, он дружески приветствовал нас и разместил в одной из лучших кают. Англичанин, сопровождавший нас, уходя сказал, что караван состоит из 60 судов в сопровождении двух эсминцев. Из порта корабли взяли курс прямо на Северный полюс, чтобы затем у острова Медвежий повернуть на запад, обогнуть с севера Англию и доставить нас в Кардиф, откуда поездом мы доберемся до Лондона.
Ночь на корабле прошла спокойно. Однако вскоре подул ураганный ветер со снегом, закрывавшим небо и море. Мы оказались как бы в огромной пропасти с бурлящими волнами в 12 баллов. Стоять на корабле было невозможно, сразу валило с ног. Палубу заливало перекатной волной. В каюте запрыгали вещи и стулья. Жена первой пластом повалилась в кровать, и у нее началась морская болезнь. Сын стойко сидел на прочно закрепленном стуле, но и он спустя сутки не выдержал и слег. Один раз мы с ним попытались выйти на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха, но в это время бортовой качкой судно так накренило, что прямо под нами мы увидели пенистое бушующее море. Находившийся рядом моряк быстро помог нам войти внутрь корабля, сказав, что он за всю свою моряцкую жизнь впервые видит такое бушующее чертово пекло.
Вскоре в каюту заглянул капитан. Чтобы обрадовать нас, он сказал, что в такую погоду ни подводные лодки, ни самолеты не могут выйти в поиск. Такой ураган их разломает. Разумеется, этими словами он вдохнул надежду, что мы благополучно доберемся до Англии.
В порту города Кардиф нас встретил советский консул. Увидев плачевное состояние жены, измученной морской болезнью, он рассказал, что караван из 50 судов и двух эсминцев, вышедший из Архангельска, — тот, на который мы опоздали, проходил тем же маршрутом, как и наш, но только при ясной погоде. В опасной зоне на них напали два звена немецких самолетов и три подводные лодки. Немцы за короткое время потопили 40 пароходов и оба эсминца, на борту которых находились 120 советских морских офицеров, следовавших в Англию для приема у англичан военных кораблей для СССР. Бог морей Посейдон спас нас от смерти.
Все три ночи, которые мы провели в Лондоне, город подвергался многократным налетам немецкой авиации.
В последнюю ночь мы не пошли в бомбоубежище, но пожалели об этом, когда услышали чудовищные взрывы. Наконец, на четвертый день документы на вылет были получены, и мы поездом выехали на север Шотландии в город Эдинбург, где в окрестностях находился военный аэродром, приспособленный для полетов авиации в Швецию.
Город Эдинбург, в отличие от сумрачного и безлюдного Лондона, казался оживленным. На скамейках, в скверах и на широких проспектах пожилые люди грелись в ярких не по-зимнему лучах солнца. Погожий день облегчил нашу душу от воспоминаний о тревогах и опасностях, поджидавших нас на всем пути, начиная от Москвы. Присели и мы на скамейку на небольшой площади, где почему-то было видно множество польских офицеров в форме. Они живо обсуждали какой-то вопрос и держали в руках листок явно экстренного сообщения. Подойдя к одному из них и извинившись за беспокойство, я спросил его на польском языке, о чем так оживленно идет спор. Очевидно, меня выдал акцент. Офицер, окинув меня удивленным взглядом и улыбнувшись, ответил на чистом русском языке: